Иван Исаков - Каспий, 1920 год

Полный провал!

- Слишком перегнули! - сказал комиссар с некоторой укоризной.- Надо людей сначала убедить… - И во весь голос крикнул: - Товарищи!

Все приостановились, поворачивая к нему голову, но в тот момент гулко затарахтели глушители истребителя {23} и чей-то голос в малый мегафон заорал:

- На «Деятельном»!

- Есть на «Деятельном».

- Командир наверху? Срочно собирайтесь. По приказанию комфлота пойдете с нами!

Катер уже подошел вплотную. Флагманского штурмана Корсака я знал немного, а второго командира видел впервые.

- А как корабль?… Что с собой брать?… Я ничего не понимаю!

Второй (по всем признакам, тоже офицер штаба), не смущаясь тем, что наш разговор напряженно и с любопытством слушают семьдесят пять человек, с уморительной улыбкой сказал:

- А мы сами ничего не понимаем! Корабль сдайте помощнику. Время - одна минута. С собой возьмите полотенце и зубную щетку… Ну, вроде как когда на «губу» {24} садиться приходится… и на сборы еще одна минута!

Кто- то за моей спиной хихикнул.

Кто- то «догадливо» изрек:

- Своего выручают.

Но я повернулся к Снежинскому:

- Считайте, что корабль я вам сдал. Вы его лучше меня знаете.

Сбежал вниз, взял «малый флотский» {25}, швырнул в него две записных тетради и все, что полагается для «губы».

Перешагивал через борт при гробовом молчании. Еще через минуту катер сделал крутую циркуляцию и с трескотней всех трех глушителей помчался вниз по реке.

Откровенно говоря, все было так неожиданно и спешно, что я не успел разобраться в своих переживаниях.

Из одного затруднения временно выскочил, но что за сюрприз ждет впереди?

* * *

- Вы, надеюсь, не забыли, что являетесь не только командиром миноносца, но по совместительству еще флагманским специалистом по тралению и заграждению? - спросил, улыбаясь, комфлот, обращаясь ко мне, когда мы трое вошли в его кабинет.

- Никак нет. Хотя ни тралить, ни заграждать еще не приходилось.

- Ну, так теперь придется.

* * *

Из штаба мы вышли через десять минут с огромными пакетами под сургучными печатями и добрыми напутствиями. И опять треск моторов вынуждал кричать в ухо соседа, а ветерок от большого хода заставил застегнуть бушлат на все пуговицы.

Еще до Оранжерейной обогнали две баржи и большую канлодку с минами на борту.

Нехватка брезента или ума - для маскировки - делали эту операцию из совершенно секретной совершенно очевидной.

Думал, остановимся. Интересно было бы повидаться на базе гидросамолетов с Стахом Столярским, с которым имел забавное приключение на переправе в Саратове.

К сожалению, прошли мимо.

* * *

Век живи - век учись, а все равно…

С шиком и треском (глушителей) обгоняем рыбницы, буксирчики с баржами и без них.

В одном месте обходили бриделя землечерпалки, которую только-только устанавливают на фарватере (иногда называют его «канал», что, пожалуй, вернее).

Когда «перескакиваем» меляки, меняется характер (высота, гребень, шум) так называемой «спутной» волны за кормой. Но это дело мне очень хорошо знакомо по Кассарскому плесу {26}, а вот чуть дальше - рот открыл от удивления.

Оказывается, здесь фарватер обставляют не обычными вешками (с якорем, буйрепом и поплавком), а втыкая вехи в грунт.

Гидрографический катер тащит на буксире баржонку с грудой вех. Веха - здоровенный кол, заостренный внизу и имеющий две плашки, набитые на высоте трех футов над уровнем воды в данном месте.

Катер притыкается к бровке канала, несколько человек вкалывает веху в дно, после чего на нее лезет молодой калмык (рабочий гидрографического отряда) и, подпрыгивая, своим весом вгоняет веху поглубже.

Посмотрел, как человек подтанцевывает и с «гаканием» ударяет подошвами по прибитым плашкам, и подумал: «А пожалуй, именно здесь, где на канале семь-восемь-девять футов, а рядом, на бровке, три-четыре-пять футов, лучше и не придумаешь».

Интересно, кто изобрел. Наверное, еще деды?!

Почти на выходе из фарватера (канала) навстречу попались катерные тральщики, сфабрикованные из армейских инженерных понтонов (с моторчиками).

Начальник дивизиона (кажется, по фамилии Плотников) доложил Корсаку, что ни одной мины не обнаружено, ни английской, ни нашей (из восемнадцати штук образца 1908 года и около двухсот типа «рыбка», поставленных поздней осенью, чтобы пресечь попытку форсировать дельту Волги).

Пока «лапти», как называли мы эти тральщики, танцевали вокруг нас на маленькой волнишке, их начдив выразил твердую уверенность, что, очевидно, все мины унесены льдом.

- А кто-нибудь из наших впереди есть?

- Как же! Мы «Каспия» и «Рошаля» выводили за тралами, а у Озаровского еще есть канлодки и сторожевики.

- Привет!

- Привет!

Команды «лаптей» были с синими руками и носами от прохладного весеннего ветерка.

А ведь укрыться даже негде. «Лапоть», он и есть «лапоть». Единственное его достоинство, что он «ничего не сидит» {27}, как говорят тральщики и минеры, и на нем меньше шансов взорваться. Но зато мореходность и обитаемость отвратительные. Работать на них - мука.

Да! Есть у нас труженики и сознательные морячки, готовые переносить такие лишения и опасности. Причем мало кто знает об их повседневном и скромном героизме.

19- 29 марта (12-футовый рейд).

Упреждение развертывания

Даже на школьной (гардемаринской) скамье объясняют, насколько важно упредить противника в развертывании своих сил для боя (тактическом) или для начала войны (стратегическом) {28}.

Приводят тысячу исторических примеров, хотя эта истина обычно принимается без особых сомнений скептиками в восемнадцать - девятнадцать лет: ведь каждый парень знает, как важно в драке раньше стать в позу и первым влепить в ухо своему противнику.

Позже, в академиях, под это теоретическое положение подводят научную базу.

Вношу свой вклад в разработку этой общеизвестной истины на примере Волжско-Каспийской флотилии. Причем самое замечательное, что флотилия два раза - весной 1919 и 1920 года - почти в аналогичных условиях обстановки решала и оба раза успешно решила задачу упреждения развертыванием своих сил в северной части Каспийского моря (точнее, в районах 18-и 12-футовых рейдов и на флангах XI армии) с расчетом не дать сделать то же самое белым и англичанам. В случае неудачи флотилия оказалась бы заблокированной в дельте Волги.

Географическая и климатическая обстановка помогала врагу. У них большие глубины и свободные районы для маневрирования; у них почти не было льда {29}.

У нас - строгие и мелководные фарватеры, на которых ледоходом к весне срезает все вешки и буи; лед - или плотный и твердый, или крошеный, но зато торисистый иногда до самого дна. Плес для маневрирования еще надо отвоевать. При «угонном» ветре с северной части картушки - хоть пешком ходи, так как местами уровень падает на три-четыре фута.