Иван Исаков - Каспий, 1920 год

Наконец, состав сил на море не в нашу пользу. Относительно более быстроходные миноносцы мы использовать не можем на меляках, а численность, вооружение, тоннаж и мореходность кораблей - не в нашу пользу {30}.

О топливе не говорю. Без того ясно.

И все- таки, несмотря на все его преимущества, флотилия упредила врага в 1919 году и организовала морскую оборону дельты, помогала флангам армии огнем и матросскими десантами. А это в свою очередь позволило провести и активные операции: был захвачен форт Александровский (30 апреля) и посыльное судно «Лейла» (5 мая) с важнейшими документами, которые вез генерал Гришин-Алмазов от Деникина к Колчаку (из Петровска в Гурьев).

Мало кто знает, что в операции против вражеского флота в заливе форта Александровского были развернуты не только миноносцы, но и подводные лодки «Макрель» и «Минога», переброшенные в Астрахань по приказанию Ленина.

За ошибки приходится платить, поэтому во втором бою за форт (21 мая) погибли эсминец «Москвитянин», минзаг «Демосфен» (оба знакомые по моонзундскому сражению осенью 1917 года), один транспорт… Но сейчас речь идет о развертывании в начале кампании.

Его наши каспийцы в 1919 году выполнили отлично, несмотря на очень трудные условия.

* * *

В улучшенном виде предстоит осуществить план развертывания 1920 года.

1. Дозорные корабли наблюдают и предупреждают о подходе англичан. Если самолеты «нацедят» бензин, они дополнят дозорную систему, особенно в направлении острова Чечень.

2. Крейсер (ледокольный пароход) «Каспий» и канлодка «Рошаль» в поддержке. По каналу уже идет «главная артиллерийская сила» обороны - три или четыре плавучие батареи с шестидюймовыми пушками Канэ.

3. Мы должны выставить три минных поля (в два ряда каждое), чтобы оконтурить рейд базирования, оставив фарватеры для выходов своих кораблей. После чего плавбатареи будут поставлены на прикрытие минных полей, что создаст минно-артиллерийскую позицию.

4. За это время (нам дается двое суток!) начнут выходить из Волги и становиться на мертвые якоря дебаркадеры, транспорты с углем, водой, боезапасами, плавгоспиталь, плавмастерские и т.д. вплоть до плавучего клуба, переделанного из бывшей пристани. То есть плавучий тыл.

5. Одновременно придет дивизион миноносцев и другие отряды поддержки фланга армии, которые только здесь смогут принять воду во все котлы и топливо {31}и тем самым подготовиться к активным операциям.

* * *

Своеобразный военный совет в «салоне» у Озаровского на «Каспии».

Он старший. Отвечает за всю операцию и обеспечивает развертывание.

Информирует: пролетали поплавковые гидросамолеты, не то на Икряную, не то на Оранжерейную. Его пока не трогали.

На горизонте (SSW) видны дымки, а в дальномер - стеньги. Однако приближаться не рискуют.

Его вывод: «Мы вышли, мы здесь, а это главное. Значит, не уйдем! Что-то белые и англичане замышляют, но, очевидно, еще не готовы. Могут ударить в любой момент. Поэтому торопитесь с минной постановкой, а я прикрою!»

Думаю, что нас подстегивать не надо, особенно после того, как Озаровокий огласил шифровку комфлота: «…XI армия продвигается так успешно, что флотилия может опоздать с выполнением…»

* * *

После обеда и короткого отдыха перешли к уточнению плана заградительной операции.

Но как только прилег на диван, несмотря на страшную усталость - не мог забыться.

А как на «Деятельном»?

Ведь я Снежинскому оставил не обычный корабль, а взбудораженный неуклюжей попыткой ввести новые порядки. Новые-то новые, но в форме, очень напоминающей «старое».

Как команда? Как Гридин?

Справился ли комиссар с «кашей», которую я заварил?

Здесь, в ста верстах от Астрахани, я остро почувствовал, что, несмотря на неприятности и сложность обстановки, я уже привязался к кораблю; несмотря на относительно короткий срок, все же ему очень много отдано.

Пусть еще отношения не наладились, но у меня никого нет ближе, чем эти люди, с которыми мне еще надо жить, воевать, а может быть, и умереть.

* * *

Еще через час договорились обо всем.

Начнем с центрального (южного) заграждения. На головном - Никольский; на «Карамыше» - я. Мины ставить «по заранее отмеренной глубине», выключив автоматику на барабанах якорей. Углубление мин: четыре-пять футов от поверхности моря (ординарной) {32}. При этом точность требовалась аптекарская.

Корсаку начальник обороны дал двух штурманов, истребитель и один сторожевик, чтобы он мог обеспечивать точность постановки.

Казалось, ему будет труднее всех.

Штурманы должны были дать начальные и конечные точки минных линий, выставляя малозаметные «полувешки с шаром», выкрашенные в черный цвет, чтобы их не мог найти и использовать противник.

Как Корсак определит их место?

Маяков или береговых знаков в пределах видимости нет. Временную обстановку прошлого года срезал лед. Астрономия нужных точностей дать не может.

Но Корсак не растерялся.

Может быть, почтенные гидрографы упадут в обморок от возмущения, узнав о профанации всех геодезических наук, но флагманский штурман сделал то, что должен был сделать в этих условиях.

Уйдя к конечной точке канала, он отыскал под водой какое-то подобие свайного репера, верхушка которого была срезана, и на нем установил свой знак {33}. Отсюда были видны не только однообразные и пологие берега дельты, но и некоторые приметные пункты, хорошо ему известные (часовенка, бугорок и т.д.), по которым он проверил место своего «основного» знака, сооруженного в виде пучка вбитых вех.

Пройдя на юг до пределов видимости основного знака, штурманы установили следующий (№ 2) и проверили расстояние, ходя туда и обратно несколько раз. Затем так же установили южнее знак № 3 и т.д. (насколько помню, их было пять).

На одной из банок, оказавшейся в стороне, был установлен вспомогательный знак с тем, чтобы получить базу довольно сомнительного треугольника. Вычисление помогло «привязать» и уточнить места знаков № 3 и № 4, которые были уже в видимости из района минных постановок.

Очевидно, это было не блестящее решение, но в данных условиях наиболее скорое и удобное. Кроме того, по этим же знакам ориентировались корабли, идущие из канала на 12-футовый рейд или выходящие с него по минным фарватерам в море. Таким образом, если они и ошибались, то, как говорят, в одну сторону.

Ясно, что, идя с моря, пользуясь штатной обстановкой, можно было бы и не попасть куда надо. Но пока корсаковская геодезия нас устраивала {34}.

Было бы некультурно забыть погоду.

Для минной операции она имеет первостепенное значение. Особенно если выполняется с эквилибристикой, не предусмотренной уставами и инструкциями. За все дни, то есть с 21 по 28 марта.