Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

Я внутренне радовался, что старанія Ставки возможно полнѣе

снабдить корпусъ, состоявшій въ резервѣ Верховнаго Главнокомандующаго, увѣнчались блестящимъ успѣхомъ. — Куда только этому корпусу придется направить свой ударъ! Приведетъ ли онъ къ разгрому австрійцевъ, или только къ -отраженію германскаго контръ-наступленія? Ясно для меня было только одно, что дальнѣйшее удержаніе корпуса въ распоряженіи Верховнаго Главнокомандующаго немыслимо. — Все кругомъ кричитъ: впередъ, впередъ... безъ оглядки впередъ!.. Внѣ сомнѣнія 'было, что передача корпуса въ распоряженіе генерала Иванова явится для послѣдняго въ своемъ родѣ царскимъ подаркомъ!

Вечеромъ состоялся пріѣздъ Государя со всѣми сопровождавшими его лицами въ недавно взятую австрійскую крѣпость Пере-мышль. Свыше 100.000 плѣнныхъ и до 1000 орудій, принесла русской арміи эта сдача! Русскимъ комендантомъ крѣпости назначенъ былъ генералъ А., незадачливый командиръ одной изъ очень крупныхъ войсковыхъ частей 2-й Самсоновской арміи, повидимому, расчитывавшій своимъ пріемомъ «Русскаго Царя», возстановить поколебленное къ себѣ довѣріе. Всей русской арміи хорошо были извѣстны исключительныя способности названнаго генерала- «втирать въ глаза очки», какъ у насъ говорили. Пріемы, впрочемъ, несложны: побольше лести, низкопоклонничества и проявленія дешевой преданности «своему Государю». И вотъ, въ тотъ же вечеръ — привѣтствія и торжественный молебенъ превращены, вопреки указаній Верховнаго Главнокомандующаго, въ арену неподобающихъ условіямъ обстановки рѣчей и пожеланій!

На слѣдующій день, 4-го апрѣля, — посѣщеніе нѣсколькихъ Полуразрушенныхъ нашимъ огнемъ и непріятеільными взрывами фортовъ, краткіе доклады о событіяхъ и завтракъ-обѣдъ въ прекрасномъ помѣщеніи гарнизоннаго собранія, на который сквозь прозрачное покрывало, неопредѣленными глазами смотрѣлъ изъ рамы огромнаго портрета престарѣлый императоръ Францъ-Іосифъ.

Посѣщеніемъ Перемышля закончилась главнѣйпппая частъ императорскаго путешествія по прекрасной Галичинѣ, такъ близко напоминающей по своей чудной природѣ сосѣднюю Волынь и По^ долію! — Обратный путъ Государь и сопровождавшіе его лица совершили до Львова на автомобиляхъ, съ краткими остановками для выслушиванія встрѣчныхъ привѣтствій, а отъ Львова — по желѣзной дорогѣ до Бродъ, куда прибыли уже поздно вечеромъ. — Въ поѣздѣ же былъ сервированъ для ѣхавшихъ холодный ужинъ.

А въ это самое время, подъ руководствомъ германскаго полковника фонъ-Секта, искуснаго начальника штаба генерала Макензе-на, уже подвозилась и устанавливалась мощная непріятельская артиллерія на р. Дунайцѣ, на пространствѣ между верхней Вислой п Бескидами, предназначенная смаху снести укрѣпленную позицію, а вмѣстѣ съ нею и войска нашей -численно ослабленной 3-й арміи, находившейся подъ начальствомъ генерала Радко-Дмитріева!

Въ періодъ этой подготовки, заграницей вражеской печатью усиленно муссировалось -свѣдѣніе о томъ, что Верховный Главнокомандующій Великій Князь Николай Николаевичъ серьезно заболѣлъ.

Свѣдѣніе это вызвало настолько большую тревогу у нашихъ союзниковъ, что русскій министръ иностранныхъ дѣлъ принужденъ былъ, особой телеграммой отъ 29-го апрѣля, просить нашего посла въ Парижѣ опровергнуть это извѣстіе, какъ безусловно ложное, и завѣрить французское общественное мнѣніе въ отличномъ состояніи здоровья Великаго Князя, пользовавшагося, какъ это видно изъ даннаго факта, огромнымъ довѣріемъ и популярностью заграницей.

4. Германскій контръ-маневръ.

«Сегодня съ утра ополченскія части, занимавшія позицію на правомъ флангѣ 3-й арміи, отошли подъ напоромъ противника отъ р. Дунайца. — Съ ночи начался жесточайшій обстрѣлъ, а затѣмъ п атака противникомъ лѣваго участка ІХ-го и всего фронта Х-го корпусовъ», — такой телеграммой начальника штаба Ю.-З. фронта въ Ставку начинается печальная хроника нашего отступленія изъ Галичины!

Какъ мы видѣли, наступательныя дѣйствія нѣмцевъ противъ французовъ, а затѣмъ англичанъ, не удались въ той мѣрѣ, въ которой онѣ- были задуманы.

Но въ теченіе протекшаго времени многое измѣнилось въ обстановкѣ и на восточно-германскомъ фронтѣ. — Мы успѣли подтянуть на театръ военныхъ дѣйствій всѣ наши силы, не исключая даже войскъ изъ Владивостока. Мы успѣли также доказать своими активными дѣйствіями, что, ради общаго дѣла, готовы на великія жертвы, и что до тѣхъ поръ, пока не потушенъ наступательный порывъ нашихъ войскъ, никакіе рѣшительные успѣхи на западномъ фронтѣ неосуществимы.

Этотъ послѣдній фактъ вошелъ въ сознаніе начальника германскаго полевого штаба, генерала Фалькенгайна, — дѣйствительнаго

руководителя въ тотъ періодъ войны боевыми дѣйствіями германской арміи. Его рѣшеніемъ, въ началѣ 15-го года, вновь сформированные въ Германіи корпуса были направлены не на западный, а восточный фронтъ войны, и использованы, какъ о томъ уже разсказано въ одномъ изъ предыдущихъ моихъ очерковъ. Коренного измѣненія въ обстановкѣ эта жертва со стороны германскаго командованія, впрочемъ, не принесла, и положеніе на русскомъ фронтѣ оставалось угрожающимъ. Въ теченіе всего марта австрійцы постепенно сдавали на Карпатахъ и руководители центральнаго союза должны были опасаться полнаго крушенія австро-венгерской монархіи. При условіи наростанія опасности въ районѣ Константинополя (Дарданелльская экспедиція англо-французовъ) и колеблющихся настроеніяхъ въ Италіи и Румыніи, прорывъ русскихъ войскъ въ венгерскую равнину могъ явиться для центральныхъ державъ весьма и весьма грознымъ факторомъ въ военномъ отношеніи. Необходимо было во 'что бы то ни стало предупредить эту ближайшую опасность.

Такъ думалось въ началѣ апрѣля въ Мезіерѣ и Тешенѣ, въ пунктахъ расположенія въ то время главныхъ квартиръ германской и австро-венгерской армій.

Генералъ Конрадъ, начальникъ австро-венгерскаго генеральнаго 'Штаба и ближайшій сотрудникъ австрійскаго главнокомандующаго эрцгерцога Фридриха, предпочиталъ, однако, для поддержанія разлагавшагося фронта, частичное вкрапливаніе въ австрійскія войска германскихъ частей. При такихъ условіяхъ, не могло возникать вопроса о передачѣ руководства австрійскимъ фронтомъ германскому командованію, и такимъ путемъ генералу Конраду удавалось оберечь внѣшній престижъ арміи и своей страны. Но германское верховное командованіе вскорѣ убѣдилось, что такой способъ частичнаго лодпиранія не даетъ положительныхъ результатовъ, и что дѣятельность прибывающихъ германскихъ войскъ какъ бы растворяется въ общемъ безсиліи австрійскаго фронта. Необходимо было, поэтому, принять рѣшеніе, которое могло бы въ корнѣ измѣнить положеніе. Такимъ рѣшеніемъ могло бытъ только временное перенесеніе главныхъ дѣйствій германцевъ на востокъ. Приходилось разстаться съ мыслью о нанесеніи смертельнаго удара на западѣ, и, не покончивъ тамъ съ врагами, обратиться противъ того изъ противниковъ, который въ данный періодъ времени являлся наиболѣе угрожающимъ. Этому рѣшенію отчасти благопріятствовала и сложившаяся обстановка въ томъ смыслѣ, что, создавъ на западномъ фронтѣ, отъ