Александр Молодчий - Самолет уходит в ночь

...Тогда, еще мы не знали, сколь эпохальной, исторической датой войдет в века 19 ноября 1942 года.

Измотав гитлеровцев во время оборонительных боев, советские войска перешли в решительное контрнаступление северо-западнее и южнее Сталинграда И окружили ударную 330-тысячную группировку фашистов, зажав ее в гигантское кольцо.

Не зная отдыха, не чувствуя усталости, мы помогали воинам наземных частей, совершая налеты на самые опасные и ответственные участки фронта. А там шли бои днем и ночью. И все нуждались в поддержке авиации. Но не всегда это было возможно. Сказывались капризы погоды, да и время суток играло свою роль. Низкая облачность, ограниченная видимость усложняли боевую работу авиации. И тут выручали экипажи, которые могли действовать в сложных метеорологических условиях. А таких в авиации дальнего действия было немало. В большинстве своем мы летали ночью и днем при самой плохой погоде. В каждом полку было по десятку экипажей, работавших в таких условиях, при которых очень нелегко даже просто подняться в воздух.

И все же даже для нас были свои «но»... В первую очередь, это низкая облачность в районе цели. Казалось, преграда непреодолима. Сброшенные с малой высоты бомбы поражали осколками твой же самолет. Еще в начале войны трем экипажам — Гаранина, Полежаева и моему — в одном из полетов довелось в связи с условиями погоды бомбить с высоты ниже безопасной. И что же? Наши самолеты получили повреждения.

— Так и самого себя сбить можно, — говорили воздушные стрелки.

Ведь они сидели сзади, а там осколки жужжали как шмели.

И уже в который раз мне приходится повторять, что сейчас не 1941 год, мы многому научились. Могли что-то придумать новое, усовершенствовать, внедрить. Опыт — большое дело. В районе цели погода не позволяла сбрасывать бомбы с безопасной высоты. Задача трудная, но разрешимая. Выход был. Мы снабжали бомбы взрывателями с замедленным действием. Сбросил их на бреющем и ушел вверх. А гитлеровцы твои гостинцы принимают.

А угощали мы тогда фашистов огнем и металлом щедро.

Работать нам, авиаторам, было нелегко, особенно в декабре. Морозы доходили до сорока градусов. Каково нашим техникам в такие лютые холода самолеты готовить? Но зато в хатах — благодать. После морозного аэродромного ветра, какое блаженство — посидеть у печки, дровишек подбросить, послушать, как потрескивают они.

Располагались мы тогда в деревне Платоновке. Прилетим и спешим в нашу избу. Стрелки — Васильев и Панфилов — сразу же за дровами. Глядишь, тащат уже бревно. Начинают пилить. А затем и мы присоединяемся. Приятно помахать топором на морозе, дрова поколоть.

Совсем сельская жизнь у нас тогда была. По вечерам темнело-то рано, зажигали коптилку. Да и не одну.

Местные старухи — они в Платоновке были главным населением — приходили, просили:

— Сыночки, сделайте коптилку. А что делать ее? Гильзу сплюснуть да портянку отрезать на фитиль — и все.

— И бензинчику бы... — тоже просят. Дадим. Но обязательно лекцию прочитаем, как нужно пользоваться. А то ведь было уже, сгорела хата.

— Надо, бабушка, гильзу в соль поставить, — учим.

— Бог с тобой, сыночек! Соль? Она-то нынче и золота дороже, — отвечает старушка.

— Ну, тогда в воду, чтобы гильза охлаждалась. Иначе вспыхнет. Смотрите!

— Вода — это другое дело, — соглашается старуха. — Будем блюстить. За совет спасибо.

И мы тоже соблюдали все меры предосторожности. Следили, чтобы во всем был порядок.

* * *

31 декабря 1942 года ночью был боевой вылет. А утром, наскоро позавтракав, мы поспешили по знакомой заснеженной тропе среди сугробов. Панфилов, как ни устал, еще и шутил по пути.

— Конечно, в обороне, по свидетельству пехоты, главное — харч. Но в авиации все-таки сон важнее.

— Ну, дреманем, братцы! — я поддержал Алексея.

— Товарищ командир, — вкрадчиво заговорил Васильев, — а как насчет Нового года?

— Не отменяется? — прямо задал вопрос Панфилов.

— Новый год не отменяется Состоится, — заверил я экипаж и добавил: — К тому же наша эскадрилья — не дежурная.

— Ура-а-а! — искренне возликовал Васильев и тут же деловым тоном сказал: — Тогда надо срочно ложиться спать!..

Но поспать не удалось.

Кажется, только лег, как прогремела команда «Подъем», требовательная и властная, сильнее, чем когда-либо. И тут же я оказался в чьих-то объятиях.

Спросонок ничего не понимаю. Вижу: и Сергея качают, подбросить пытаются.

— Убьете штурмана! Лучшего штурмана полка убьете! — кричу. — Потолок-то низкий! Что случилось? — пытаюсь добиться.

А в ответ:

— Поздравляем! Поздравляем!

И такой восторг и радость были не напрасными. В этот день в нашем полку добавилось сразу шесть Героев Советского Союза: И. Андреев, А. Гаранин, А. Краснухин, Г. Несмащный, С. Полежаев. И мой штурман Сергей Куликов. Мне будет вручена вторая Золотая Звезда.

В конце каждого года принято подводить итоги работы. Какое это счастье, когда в канун Нового года итоги твоего ратного труда подводит Родина. И мы все, удостоенные ее высоких наград, клялись сражаться не щадя жизни, до конца, до Победы.

В своих воспоминаниях об этом писал и командующий АДД А. Е. Голованов: «Под утро 1 января 1943 г. мне позвонил Сталин и сообщил, что указы на представленную к награждению группу личного состава АДД подписаны и что он поздравляет первого в АДД дважды Героя Советского Союза А. И. Молодчего и других летчиков, которым в первый раз присвоено это высокое звание, а также весь личный состав АДД с Новым годом и желает всем дальнейших успехов в боевой работе».

Родная эскадрилья — родной экипаж

С самого начала наступившего 1943 года наш полк активно участвовал в разгроме окруженной группировки противника под Сталинградом. Теперь фашистские войска получали боеприпасы и продовольствие только по воздуху. Днем и ночью работала вражеская транспортная авиация. И понятно, сколь важны были для гитлеровцев аэродромы, расположенные на окруженной территории. Наша авиация должна была блокировать эти аэродромы.

В те дни мы сильно потрепали гитлеровцев. Но досталось и нам. Опасность подстерегала всюду. Особенно трудно было, когда бомбардировщики уходили на цель одиночно, без прикрытия истребителей, надеясь на слабую противовоздушную оборону противника. В плохую погоду — это еще полбеды. А вот если так, как сегодня, погода безоблачная, тут уж держись, гляди в оба.

Внимательно следили за воздухом члены экипажа капитана Писарюка из нашей эскадрильи. Но беды все-таки не миновали. Все произошло на высоте 3000 метров. На одиночный бомбардировщик напали сразу два фашистских истребителя Me-109. Атаковали со стороны солнца, одновременно снизу и сверху с задней полусферы. Воздушный стрелок-радист старшина Новарнов заметил атакующий истребитель, своевременно открыл огонь и сбил его. Второй же «мессер», производивший атаку снизу, имея преимущество в дальнобойности своего оружия, первым открыл огонь и поджег наш бомбардировщик.