Николай Мордвинов - Дневники

Решить этот вопрос дело и ваше и мое.

Я решил, что хочу быть в большой теме и хочу большого, взволнованного театра, хотя бы это стоило мне здоровья и сил… Я хочу потратить свою жизнь с пользой, чтобы на старости лет не кусать себя за то, что глупо прожил. Если это как-то совпадает с вашей точкой зрения, давайте не обманывать друг друга. Жизнь дается однажды и в этом однажды весьма ограниченное количество лет. И не след растрачивать ее неразумно — и впустую. Недостойно разбазаривать ценности, которые могут принести пользу настоящую. В искусстве надо идти открыто и сознательно. Времена интуиций прошли. Наше время сурово, и оно сурово может спросить: «Как вы, товарищи, прожили век?», «Чем доказали свое право на место в жизни?»

20/XI

Обсуждение «ФРОНТА» на труппе

Одобряют, хвалят, хотят лучше. Вот это постановка вопроса. Несколько замечаний в адрес Гераги [144] Герага Павел Иосифович (1892–1969) — актер, народный артист РСФСР. Играл в театрах периферии (Казань, Саратов и др.), затем в Центральном театре Красной Армии. С 1939 года и до конца жизни — в труппе Театра имени Моссовета. — простит, грубит. Оленин [145] Оленин Борис Юльевич (1903–1961) — актер, народный артист РСФСР. Начало творческой деятельности связано с МХАТ (1925–1929). Впервые выступил на сцене Театра имени Моссовета в 1937 году, но вскоре перешел в Театр имени Ленинского комсомола. С 1942 года снова в Театре имени Моссовета. Был постоянным партнером Н. Д. Мордвинова в спектаклях «Отелло» и «Маскарад», где играл Яго и Неизвестного. играет на публику и не в том качестве накала.

Говорил и я.

— Конечно, победителей не судят. Не собираюсь судить и я… Но мне хочется сказать несколько слов, поделиться некоторыми соображениями.

Я радуюсь, как и все, что работа наша не пропала даром, что она «дошла». Но… не успокаиваться… Человек или идет вперед, или надо задуматься над тем, чем он жил в данный момент. Играя, какие средства он пользует…

Я думаю, что нам надо помнить, что за этими ролями стоят живые образы, которые послужили прообразами для ролей и, главное, для основной темы, которую несет пьеса. Пьеса несовершенна. Видно невооруженным глазом, что она недоделана, видимо, не хватило времени. И тем не менее она вышла. И тем не менее мы срочно ее готовили. Этот факт не должен пройти мимо сознания. Как только мы будем помнить, что за ролями — живые фигуры, по воле и по вине которых события на фронтах развиваются так или иначе, так наше отношение к событиям, в которых мы участвуем, играя роли, будет наполнено мыслью, чувством, кровью. Страстным отношением к событиям мы поднимем тему до того звучания, когда перестанут обращать внимание на то, как написана пьеса, а сцена перестанет быть сценой, превратится в жизнь.

Поэтому — ни дурачить роль, ни осмешнять ее, ни драматизировать не будет надобности. Мысль будет глубже, совершеннее, доходчивее и, главное, — будет больше направлена на ту цель, на которую она должна быть направлена. А чисто актерские «заботы» непременно отойдут на второй план. Страстность отношения к событиям приблизит исполнение к совершенным, а не совершенные роли — к желанным. К нам, драматическим актерам, любят обращаться кинорежиссеры. Почему это? Да, думаю, потому, что, все время играя, мы находимся в тренаже и тем вольно или невольно отличаемся от киноактеров, которые работают от картины к картине. Так точно и нам надо найти для себя что-то такое, что нас растило бы все время для решения новых больших и ответственных тем. Я думаю, что нам не надо забывать большие полотна нашей отечественной и мировой классической драматургии. Тренированные на большом по законченности материале, мы придем обогащенными и технически, что не менее важно, и интеллектуально, внутренне воспитываясь на мировых образцах гуманистической мысли, к решению ответственнейшей задачи создания советского спектакля… Чем каждый из: нас будет технически оснащенней, чем глубже будет вспахан наш внутренний «чернозем», чем мы больше будем мастерами своего дела, тем мы больше будем в состоянии доделать не сделанное, тем глубже и серьезнее мы можем подать материал.

Нам доверяют, нас оберегают, нам дают бронь в то время, когда на фронтах нужен каждый человек. До чего же серьезно расценивается то дело, на которое мы поставлены. Так же серьезно, как завод, изготовляющий военные припасы, и даже больше, потому что с заводов людей все-таки время от времени берут, а нас не трогают и холят. Ответим делом, со всей серьезностью, честностью, талантом. Все противоположное будет нас позорить…

Политическая и творческая вялость такой же враг, как и равнодушие.

4/I

«ФРОНТ»

Спектакль ставится в оперном театре в пользу Танковой колонны.

Играл и вспоминал Ростовский театр. Все-таки есть что-то приятное в таких сценах. Хоть и тяжело, но возросшая ответственность подстегивает. Большие реакции. Долго длится смех, и если тишина, то какая-то удивительная тишина. Такой не бывает в маленьком помещении. И актер виден на такой сцене, как нигде. Большая сцена — настоящий фильтр для актера. Жаль только, что то, что найдено для малой сцены, здесь подлежит пересмотру, а делать это приходится на ходу.

Сегодня Ю.А. предупредил меня, что на днях вызовет, чтобы поговорить об Отелло.

7/I

Смотрел «Забавный случай» [146] Комедия К. Гольдони поставлена Ю. А. Завадским. .

Спектакль сделан несомненно лучше, чем «Лгун». Приятнее, тоньше. Это от Завадского.

Но… беспокоит одно: это то, что было в студии, а пора бы возмужать. Это хорошо, но знакомо… Это «мило», «приятно», но не «дерзко», не «смело»…

Я сам не люблю повторять того, что я использовал однажды, и не терплю, когда это делают другие.

Смотреть будут. Смеяться будут. Спектакль долго будет идти. Тем более надо было бы его сделать самостоятельнее… Таков ли должен быть спектакль на двадцатом году существования студии?

Ссылка на «Турандот» не кстати. Да и далеко это не «Турандот», ни по назначению, ни по выполнению, ни по резонансу.

Понимаю, что война… трудно… но понимаю, что спектакль не по этим причинам не тянет на большое искусство.

17/I

«ТРАКТИРЩИЦА»

Очень плохо. Забыто все, даже текст. Пельтцер [147] Пельтцер Иван Романович (1871–1959) — актер, заслуженный артист РСФСР. В Театре имени Моссовета играл в 1940–1946 годах. Основная работа на сцене этого театра — роль маркиза Форлипополи в спектакле «Трактирщица» К. Гольдони. всю роль рассказал своими словами. Я играл без общения, формально, никак не мог найти связи с партнерами. Вообще — безобразно. Декорации ободранные, случайные… Одна радость — фронт.

Победа за победой! Ура! Русь должна побеждать! Всегда!