Дмитрий Оськин - Записки прапорщика
- Название:Записки прапорщика
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Федерация
- Год:1931
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Оськин - Записки прапорщика краткое содержание
Записки Дмитрия Оськина — очевидца предреволюционных и революционных событий 1916-17 годов, выходца из крестьян, солдата, прошедшего три года Первой мировой войны и получившего чин младшего офицера за военные подвиги…
Записки прапорщика - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Избрав себе в гминном правлении одну из комнаток, обращенную окнами в сторону противника, я завалился спать и спал почти до самого вечера.
Часов в шесть вечера я был разбужен Завертяевым.
— Вставай! — толкал он меня в плечо. — Вставай — дела скверные!
— Почему? — не понимал я, протирая слипавшиеся от сна глаза.
— Мы попали в окружение.
— В окружение?
— Да посмотри только, что кругом творится.
Я быстро вскочил на ноги и подбежал к окну. Радзивиллов горел в нескольких местах.
— Где же окружение? Просто пожары!
— Смотри — горит справа, слева, прямо.
— А позади горит?
— Позади нечему гореть, мы на окраине. Позади поле.
— Какое же окружение, коли горит впереди и по сторонам? И из-за этого ты меня разбудил?
— Все встали, все на ногах. Ты посмотри, у нас уже лошади запряжены.
— Не понимаю, почему!
— Я всегда считал, — разозлился Завертяев, — что прапорщик, не окончивший военного училища, не офицер.
— А я считаю, — разозлился я в свою очередь, — что прапорщик, окончивший военное училище и вдающийся в панику при виде одного пожара — хуже курицы.
— Ты, вероятно, не проснулся?
— А ты пьян, что ли?
И мы, как два петуха, стояли друг против друга, готовые вцепиться. В это время в комнату вошел Земляницкий. От него здорово разило спиртом.
— Здорово, Оленин, и тебя пригнали?
— Не пригнали, а вызвали.
— Это все равно. Ты малый хороший, а вот эта шпана, — показал он на Завертяева, — так въелась в штаб, что никак не оторвешь. Выпьем! — и он похлопал висевшую у него сбоку фляжку.
— Откуда это у тебя?
— Э, брат, недаром я временно командую 4-м батальоном, хотя и получаю жалование, как младший офицер.
— Почему такая тревога, Квинтилиян Аполлинариевич?
— Какая тревога, где?
— Да вот Завертяев прибежал, разбудил меня, говорит, что все горит, что мы окружены.
— Э, плюнь ты на него! Давай выпьем!
— Спасибо, что-то со сна не хочется.
— Ну, значит, ты дурак. Пьешь ли ты, или нет — все равно убьют. Уж лучше пусть меня убьют пьяным. Стакан есть?
Я раскрыл свой саквояж. Из фляжки потянулся аромат коньяка. Завертяев презрительно смотрел на Земляницкого:
— И это офицер русского воинства: в момент решительных боев налимониваться!
— Я предпочел бы, чтобы воинственное офицерство в момент боев было в боях, а не пропадало при штабах, — не менее презрительно отчеканил Земляницкий. — Ты знаешь, — обратился ко мне Земляницкий, — вот эти штабные остолопы, — кивок в сторону Завертяева, — вообразили, что евреи подают знаки о нашем приходе в Радзивиллов, делая этот вывод потому, что в нескольких местах города начались пожары. Совершеннейшие ослы! Забыли, что при нашем вступлении в город нас ошарашили артиллерийским и пулеметным огнем. Вероятно, они думают, что стреляли не по полку, а по свиньям, — конечно, я не отрицаю, что и свиней в полку достаточно. Ну, вот, видите ли, теперь они боятся, что евреи донесут противнику о прибытии полка в Радзивиллов. Дураки!
Он налил полстакана коньяку, выпил его залпом, закурил папиросу и затем, обращаясь к Завертяеву, снова начал:
— Скажи, пожалуйста, юноша, с какой стати евреи станут дома поджигать, когда австрийцам и так великолепно известно, что русские уже заняли город и что третий батальон стоит впереди Радзивиллова в окопах? Разве евреи жгут? Русские жгут! Ведь как, стервы, набросились на винные лавки и на подвалы! Перепились, мерзавцы, и спьяну разводят костры прямо в хатах. А если развести костер прямо на полу, вот в этой комнате? Как ты думаешь, — иронически смотрел он на Завертяева, — загорится комната или не загорится, или может быть ты, господин Заверткин. — Земляницкий иначе не называл Завертяева, как Заверткин, — прибежишь заливать из своей кишки?
— Вы, господин поручик, пожалуйста не ругайтесь. Я пришел по распоряжению адъютанта полка предупредить Оленина, чтобы он не остался здесь спящим, если вдруг полк отступит.
— А, от Моросанова, точно такого же остолопа, как и ты! — и Земляницкий налил себе еще из фляги коньяку.
Оставив Земляницкого в самочинно занятой мною комнате, я пошел проведать своего скакуна, оставленного на привязи у одного из сараев, позади гминного правления. Скакун, не получавший со вчерашней ночи фуража, понуро глодал деревянный столб. Я разыскал и попросил полкового фуражира дать фуража для скакуна и поставить его в конюшню штаба.
Окончив заботы о лошади, пошел к Моросанову.
— Был у меня Завертяев, — начал я, — пугал, что мы находимся в окружении, о чем свидетельствуют, мол, пожары в городе. В каком положении мы действительно находимся?
— Что пожары в городе, это верно, и, конечно, это дело рук австрийских шпионов. А вообще о нашем окружении не может быть и речи. Мы настолько сильно тесним австрийцев, что они еле успевают улепетывать. Я только что говорил с командиром полка, он находится в полной уверенности, что австрийцы не позднее, как сегодня ночью очистят и Броды.
— А по-моему все же пожары не оттого, что шпионы сигналы подают, а потому, что наши солдаты неосторожно обращаются с огнем.
— Конечно, тут и солдаты виноваты, однако, командир прав, считая, что пожары — дело рук шпионов, а евреи — это основная шпионская масса австрийцев.
— Что же вы собираетесь дальше делать?
— Командир еще два часа тому назад говорил со телефону с командиром дивизии Шольпом о необходимости очистить весь город от жителей.
— Весь город очистить от жителей? — удивился я.
— Как же вы не понимаете, если мы здесь задержимся на позиции, то ведь жители нас будут стеснять.
— А вы представляете себе, что здесь будет тысяч пять жителей?
— По-моему, даже больше.
— И как же вы очистите город от них?
— Очень просто. Прикажем выселиться, и больше ничего.
— Куда же они пойдут?
— В Кременец, Дубно, куда угодно… В тыл.
Я удивленно пожал плечами.
Справился, когда будет подписан приказ о моем назначении в роту, и, получив ответ, что оформление состоится не позднее завтрашнего дня и что я смогу еще ночевать при штабе, вернулся к себе.
Перед сумерками пошел посмотреть Радзивиллов. Первое, что бросилось в глаза — это рассыпавшийся по всему городу батальон под руководством полицейской команды, оповещающей жителей о немедленном выезде из Радзивиллова. Плач, стоны, ругань, мольбы, крики — неслись из каждого дома. Полицейская команда твердо проводила полученный приказ очистить город к ночи.
Через какой-нибудь час мимо штаба потянулись жители на три километра от Радзивиллова до Малой Креницы. За Малой Креницей в лесу выселяемое население расположилось табором. Я задержался почти до рассвета около этого табора, переходя от одного костра к другому, стараясь прислушиваться к разговорам. Понял мало, — речь велась преимущественно на непонятном мне еврейском языке. По отдельно вырывавшимся фразам можно было слышать проклятия, посылаемые по адресу русского войска. Огромные толпы людей, навьюченные домашним скарбом, с маленькими детьми, большинство из которых — босые, двигались к лесу, останавливаясь около костров, разведенных пришедшими сюда ранее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: