Дмитрий Оськин - Записки прапорщика

К моему удивлению, вскоре после разговора с попом Завертяев снова появился в моей комнате.

— Простите меня, прапорщик Оленин, что я допустил у вас неуместную выходку.

Я насторожился.

— Я считаю, что вы совершенно правы, когда, встречаясь со своими старыми знакомыми, в каком бы они звании ни были, принимаете их в дружественной форме. Я поступил бы точно так же, если бы встретился с каким-нибудь школьным товарищем, хотя бы и в солдатском платье.

— Я вам тогда же сказал, Александр Исаич, что это мой земляк.

— Я поступил по-мальчишески, просто не подумал, прошу извинить меня.

— Я человек не злой, ничего особенного не произошло. Если я сказал вам грубость, то прошу в свою очередь извинить меня.

Кириллов предложил мне пойти на следующий день вместе с людьми моей команды, а по возможности и с офицерами 12-й роты в Сапанов.

— Почему завтра? — спросил я.

— Сегодня заканчиваем мост, и с завтрашнего дня ход сообщений будет так же безопасен от пуль австрийца, как обоз 2-го разряда.

Пригласил Ханчева, Моросанова. Пошли. Увидели прекрасный надземный ход сообщений, широкий, устланный тонкими досками, чтобы нога не утопала в грязи. Построен зигзагообразно и с учетом направлений летящих от противника пуль. Корзины в один метр, наполненные землей, представляли из себя непроницаемую для пуль броню. Особенное восхищение Моросанова, Ханчева и других вызвал устроенный мост. Широкий, на крепких основах, глубоко забитых в дно реки, с устланными по краям моста мешками с землей, он представлял из себя, по выражению Ханчева, «Сапановский проспект».

— Прямо хоть с сестрами прогуливаться!

С этого дня связь с Сапановым усилилась.

Приехал прапорщик Ущиповский. Передав ему саперную команду, я отправился к командиру за получением дальнейших распоряжений.

— Сегодня должен уехать прапорщик Боров, — сказал Радцевич. — Я прошу вас на время его отпуска принять на себя заведывание газовой командой.

— Слушаюсь, господин полковник.

Газовая команда помещается рядом с саперной. Солдат было в четыре раза меньше, всего тридцать человек. Но для меня это дело представляет интерес, хочется поближе познакомиться с газовой обороной. Нашел прапорщика Борова. Молодой добродушный украинец ускоренного выпуска Алексеевского военного училища.

— А, Оленин, душа мой! — приветствовал он меня. — Я так и думал, что тебе придется газовой обороной ведать. Пойдем, познакомлю с моим химическим арсеналом.

Построив свою команду, Боров объявил, что он уезжает на три недели в отпуск, — плюс дорога, — хитро добавил он, и за время его отсутствия по распоряжению командира полка начальником команды будет прапорщик Оленин.

— Прошу его: слушаться лучше, чем меня. Если я лодырничал и вас мало подтягивал, то уж прапорщик Оленин этого не допустит.

Отношение прапорщика Борова к солдатам показалось мне товарищеским.

Вгляделся в лица солдат. Заметно, что они не считали меня хуже Борова.

— Будем работать, ваше благородие! — закричали солдаты в ответ на слова Борова.

После этого прапорщик Боров повел меня в химический склад.

По сути дела никаких химических принадлежностей в этом складе не было, если не считать несколько десятков сваленных в кучу противогазов Куманта-Зеленского, являвшихся учебным материалом для газовой команды. Тут же была отложена сухая древесина, вернее крупная щепа.

— Для чего противогазы, я знаю, а вот для чего щепа — не понимаю.

— Хэ! — хитро прищурился Боров. — Химическое дело — тонкая штука. Нужно быть подлинным химиком, чтобы понимать. Щепа… — протянул он. — А вдруг ежели газовая атака, как газ будешь отгонять?

— Не щепой, надеюсь.

— Погоди, слушай до конца. Солдаты, конечно, противогазы наденут, но в противогазе просидишь недолго. Надо газ выкурить. А как?

— Щепу надо зажигать.

— Хэ, смекалистый ты парень, из тебя химик будет. Теперь погляди вот это.

Боров подвел меня к большой мачте, на которой болтался флюгер.

— Это, друг мой, матереологичеокая станция.

— Какая же это «матереологическая станция»? Просто флюгер, у нас такие в деревне на мельницы вешают.

— На мельницы… А для чего вешают?

— Вероятно, для определения направления ветра.

— Хэ… Ну, и здесь для того же. Вот ежели, скажем, ветер идет с нашей стороны в сторону австрийца, как сейчас флюгер показывает, то можно спать спокойно, газ против тебя не выпустят. Если же ветер в нашу сторону, то держи ухо востро.

— Мудреная штука! — рассмеялся я. — Покажи, что еще есть.

— Пойдем в помещение команды.

Вошли в большую землянку, специально вырытую для размещения газовой команды. На земляных нарах лежало два солдата.

— Вы тут чего валяетесь? — набросился на них Боров.

— Живот болит, ваше благородие.

— Опять наверное шлялись по деревне, нажрались чего-нибудь.

— Никак нет, ваше благородие, чечевица вечор была, так от ей и несет.

— Знаем мы эту чечевицу! Так вот смотри, — обратился ко мне Боров, проводив в один угол землянки, где было свалено несколько небольших колоколов и здоровых толстых литровых бутылок.

— Это тоже химия? — рассмеялся я.

— Хэ…

— Я тут ничего химического не вижу.

— Эх, какой ты дурень! Ты вперед послушай, что я тебе скажу, а потом делай вывод. Ну вот, скажем, мой матереологический пункт показывает, что ветер в нашу сторону.

— Допустим, что так.

— Вообрази, что австриец выпустил газ.

— Воображаю.

— Как создать тревогу, чтобы люди надели противогазы?

— Да просто-напросто крикнуть.

— Крикнуть… А если в это время стрельба, услышат они?

— По цепочке передать.

— Пока передавать будешь, перетравятся все. Так вот, чтобы люди вовремя узнали о газе, надо им дать сигнал такой, который далеко был бы слышен, для чего у каждого наблюдательного пункта надо повесить колокола, а так как на все пункты колоколов не хватит, то можно повесить бутылки. Услышат звон, значит газ, надевай противогазы.

— Очень хорошо ты придумал, — расхохотался я. — Только боюсь, что звон твоих бутылок слышен еще менее, чем голос.

— Пойдем попробуем.

Взяв бутылку, Боров вышел из землянки, привязал ее к стоящему против землянки столбу и со всего размаха ударил лопаткой. Бутылка издала действительно сильный звук.

— Может быть хочешь посостязаться? Ты кричи, а я буду бить по бутылке. Узнаем, чей звук сильней.

— Верю, верю, бутылка будет звенеть сильнее.

— Теперь я тебя проинструктирую, что в ротах должны делать. Наблюдатель, заметивши выпущенный газ, дает установленный сигнал. Люди надевают противогазы и тотчас же зажигают костры из щепы, заранее приготовленной и находящейся в окопах.

— Вся беда в том, — сказал Боров, когда закончили осмотр его имущества, — что люди в полку обращаться с противогазами не умеют. Не тренируются. Наденет солдат на свою физиономию эту резиновую штуку и через полминуты уже задыхается. Если пустить газ, то никаких колоколов не надо, все равно добрая половина солдат сорвет с себя противогазы, а если не сорвет, то задохнется в масках.