Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Навстречу карателям Меллера-Закомельского двигалась с востока карательная экспедиция генерала Ренненкампфа, позднее бесславно отметившегося в истории Первой мировой войны. Хватало тогда и других палачей с генеральскими погонами и без оных. Так, командир одной из кавалерийских бригад генерал Крыжановский подал записку, где доказывал, что "беспорядки" быстро были бы прекращены, если бы войска действовали более беспощадно, не останавливаясь перед сжиганием деревень". И штатские министры Дурново и Витте осаждали военного министра Редигера, требуя отдать соответствующие приказы [421].

Впрочем, деревни и так жгли, тут уж постарался Столыпин… При этом Столыпину ещё и подбавили злости в чисто личном плане – 12(25) августа 1906 года на свежеиспечённого премьера было совершено покушение. В его виллу на Аптекарском острове эсеры-максималисты бросили бомбу. На следующий день эсерка Коноплянникова застрелила генерала Мина, руководившего подавлением Московского декабрьского восстания.

При покушении на Столыпина погибло около 30 человек, при этом 15-летняя дочь Столыпина лишилась ног. Стоит ли удивляться, что через неделю – 19 августа (1 сентября) 1906 года премьер и "МВД" санкционировал учреждение военно-полевых судов, о которых чуть ниже будет сказано более подробно.

Погибшие эсеры-террористы заслуживают того, чтобы мы склонили перед ними головы – жертвенность есть жертвенность, если жертва принесена на алтарь не фанатизма, а социальной справедливости. Однако объективный вывод здесь однозначен: возможное успешное развитие революции в 1906 году было вновь сорвано эсерами, а точнее – руководством партии эсеров. Дав эффектный повод для усиления репрессий, лидеры эсеров невольно (а, может быть, вольно?) сыграли на руку самой крайней реакции.

Но Россия была в 1906 году ещё очень и очень неспокойна…

В Свеаборгской крепости вспыхивает восстание, и Ленин направляет В. Р. Менжинскую в Финляндию к члену военной организации А. Г. Шлихтеру с приказом о срочном выезде в Свеаборг для руководства восстанием. 19 июля (1 августа) в помещении ресторана "Вена" Ленин проводит конспиративное совещание в связи с событиями в Свеаборге. Увы, выступление подавлено, как и Кронштадтский мятеж…

С начала августа 1906 года Ленин опять в Финляндии, в Выборге, где готовит выпуск первого номера новой нелегальной, уже чисто большевистской, газеты "Пролетарий"… Позднее он переехал на знакомую ему дачу "Ваза" к Лейтензенам в Куоккалу, а оттуда периодически наезжал в Териоки – по партийным делам и на дачи большевиков В. Д. Бонч-Бруевича и Л. Б. Красина…

Как видим, большевики далеко не всегда были людьми без определённого достатка. Были среди них и те, кто имел в обществе вполне прочное положение. Сам характер партии, рассчитанный на политическое просвещение масс как верный способ перехода власти к народу наименее болезненным образом, привлекал к Ленину наиболее толковых прогрессивных людей в России, и наиболее толковые становились именно большевиками.

Или, по крайней мере, помогали им.

Надо сказать, что к середине 900-х годов блестяще подтвердилось наблюдение Бисмарка насчёт того, что русские долго запрягают, но быстро ездят. В 1903 году прошёл II съезд РСДРП – фактически первый, а через три года РСДРП имела, худо-бедно, пусть и ограниченную, но возможность обращаться к народу с думской трибуны. И эту возможность через все думские кризисы рабочие депутаты будут иметь теперь до самого начала Первой мировой войны.

Ленин же начинает уделять анализу думской работы всё больше внимания. Верно призвав к бойкоту первой Думы в 1906 году, он впоследствии будет рассматривать думскую трибуну как удобный плацдарм для идейного наступления на царизм.

Как он жил тогда? Не руководил, не водительствал, не "проводил деятельность", а просто жил? Ведь жизнь даже самого великого и незаурядного человека состоит не только из великих деяний и свершений, не только из выдающихся результатов работы гениального ума или блестящего таланта, но и из ежедневных житейских деталей…

В 1905 году Владимиру Ульянову ещё не было даже сорока лет, он – в прекрасной не только физической, но и в спортивной форме, потому что был, напоминаю, прекрасным спортсменом – пловцом, велосипедистом, городошником… И после очень длительного перерыва он попал в Санкт-Петербург – город для него не только хорошо знакомый, но и почти родной… Столица, "северная Пальмира", город-музей, мировой центр культуры, сосредоточие увеселений – и изысканных, и простонародных… Город нескольких выдающихся библиотек, наконец!

И под Петербургом, близ станции Саблино, живёт мать, которую он тоже не видел уже много лет.

Зять Марии Александровны – муж старшей дочери Анны, Марк Елизаров, работавший бухгалтером в управлении Николаевской железной дороги, на деньги, заработанные во время ссылки на Дальнем Востоке, купил в Саблино удобный одноэтажный деревянный дом рядом с лесом… Небольшой сад с беседкой, неподалёку – живописная река Тосно… В просторном доме разместились и Елизаровы, и Мария Александровна, и её младшая дочь – "Маняша".

Это была настоящая небольшая семейная партийная организация…

Анна Ильинична – формально домохозяйка, часто наезжала в город, занимаясь сбором средств для столичного большевистского комитета за счёт пожертвований, устройства платных лекций и концертов, продажи партийной литературы… На Анне и "Маняше" были ещё и переписка с Владимиром Ильичом, нелегальные транспорты литературы.

Мария Ильинична – секретарь Василеостровского комитета РСДРП, заведовала также "техникой" Петербургского комитета партии. Надеюсь, читатель помнит, что на партийных "техниках" лежали серьёзные и деликатные обязанности типа поиска конспиративных квартир, явок, партийных связей, переправки денег… Анна Ильинична писала брату в Женеву о младшей сестре: " С секретариатом здесь работа дьявольская. Петербургский комитет скорее район комитетов, здесь каждый район больше многих комитетов "… Так что младшая дочь тоже дома не засиживалась.

Зять, кроме денежной партийной "кухни", работал как пропагандист на столичном железнодорожном узле и был популярен. В начале декабря 1905 года Марка Елизарова арестовали и летом 1906 года выслали в Сызрань на три года под гласный надзор полиции с запрещением впредь служить на железных дорогах. Впрочем, почти сразу Елизаровы после сызранских пожаров перебрались в Самару… Тоже, впрочем, далеко не Париж… [422]

Что же до самой Марии Александровны, то она была всю жизнь беспартийной, от политики далёкой, но уж к кому к кому, а к ней полностью подходило определение, ставшее употребительным позднее, после Октябрьской революции, – «беспартийный большевик». Вкладом Марии Александровны Ульяновой в дело партии стали её дети – все как один, большевики.