Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Официально I Дума была распущена, фактически – разогнана. И не просто разогнана, а разогнана грубо и глупо. Павел Милюков вспоминал: "Главной задачей Столыпина сделалась борьба с остатками разогнанной Думы… Административные мероприятия посыпались… на личный состав бывших думских депутатов. При самом разъезде их по домам на ближайшей станции к месту жительства их ожидала полиция…"

Особенно, по словам Милюкова, круто пришлось депутатам-крестьянам, их дома "окружала полиция; дать отчёт избирателям о деятельности в Думе было абсолютно невозможно; попытки прорвать эту блокаду кончились стрельбой, высылкой и тюрьмой" [425].

Никакой политической мудрости и даже элементарной осмотрительности здесь и на копейку не было. Царь Николай не только берёзовые чурки с маху колол, но и в политике рубил с плеча.

И "дров" Николай нарубил-таки – на пару с премьером и "МВД" Столыпиным. При этом царь явно не понимал, что любые, самые сокрушительные победы над собственным народом – победы пирровы. Рано или поздно, такие "победы" обернутся роковыми поражениями.

С осени 1906 года дача "Ваза" в Куоккале надолго становится временным пристанищем Ленина и Крупской, а вследствие этого – и заграничной штаб-квартирой большевиков. Это вполне удобно – у великого княжества Финляндского в Российской империи особый статус, так просто здесь не арестуют, хотя могут арестовать и тут. Ведь от Куоккалы до Петербурга – рукой подать, где-то полсотни километров! Сегодня это – посёлок Репино Сестрорецкого района Ленинградской области. А соседние с Куоккалой Териоки, где Ленин проводил партийные совещания и конференции – ныне Зеленогорск Ленинградской области.

В ту осень "услугами" Финляндии пользовались, к слову, не только большевики. В июле 1906 года в Выборге собралось около 200 бывших депутатов распущенной Думы, в основном – кадетов. Было принято так называемое Выборгское воззвание с призывом к пассивному сопротивлению (не платить налоги, не давать рекрутов и т. д.) И IV съезд своей партии кадеты провели с 24 по 28 сентября (с 7 по 11 октября) тоже у финнов – в Гельсингфорсе.

Как ни странно, но у Столыпина, о котором нынешние либералы рассказывают, что он был ума палата, хватило "ума" создать после разгона первой Думы такую политическую ситуацию, когда проведение легального съезда даже кадетской партии в России оказывалось невозможным. И так невысокий "рейтинг" царского правительства при этом падал, конечно, ещё больше.

На кадетском съезде произносились речи типа той, которой разразился профессор Гредескул: "Мы жили с нашим народом, мы делили его бурные порывы. Но это было время бурной, горячей юности, теперь же пришло время упорной и настойчивой зрелости".

Ленин по поводу этого словоизлияния заметил в октябре 1906 года:

""Бурных порывов" кадетская партия никогда с народом не делила и не могла делить, почтенный профессор просто сболтнул это для красного словца. Заявив, что он мыслит революцию лишь как парламентскую борьбу, съезд тем самым поставил ребром перед широкой массой демократии вопрос об открытой борьбе за власть. Весь ход российской революции говорит за то, что демократия ответит на этот вопрос не по-кадетски" [426]

Однако кроме кадетов к революции то ли примазывались, то ли мазали её грязной патокой и другие, например, новая партия "народных социалистов" (энесов). Их лидер А. Пешехонов (1867–1933) – в прошлом народник, затем либерал, в будущем – министр продовольствия Временного правительства и белоэмигрант, разразился статьёй в либеральном журнале "Русское богатство", по поводу которой Ленин язвительно заметил в своей статье "Обывательщина в революционной среде":

"Он (Пешехонов. – С.К .) старается стереть разницу между революционным «взять» и кадетским «получить». «Доказавши» в августе, что нельзя взять ни всей воли, ни всей земли, он «доказывает» теперь, что нельзя «взять волю снизу». Ce n`est que le premier pas qui coыte (буквально: «Важен первый шаг». – С.К .) или по-русски: первая чарочка колом, вторая соколом, а остальные – мелкими пташечками…" [427]

Эта оценка была опубликована в шестом номере основанной Лениным в Финляндии – в Выборге, нелегальной газеты "Пролетарий", редактирование которой станет позднее важной частью работы Ленина с 1906 по 1909 годы – во второй эмиграции.

Да, особый статус Финляндии имел особенно важную роль для Ленина и его соратников. И в дачной Куоккале, которую впоследствии Корней Чуковский прославит в своей "Чукоккале", на даче "Ваза" Ленин вёл отнюдь не дачный образ жизни – дел навалилось невпроворот… Редактирование "Пролетария" и других партийных изданий, собственные статьи и брошюры, встречи с приезжающими из разных мест России партийными работниками, организация предвыборной кампании партии на выборах II Думы, и (и!!) подготовка к давно назревшему съезду РСДРП – пятому.

Первая русская революция если и не выявила окончательно "кто есть кто" в РСДРП, то многое прояснила. И здесь надо было разобраться всерьёз – на основательно проведённом съезде…

Меньшевиков эта перспектива не очень увлекала, они пытались оправдать свою позицию тем, что съезд-де отнимет много времени и средств, что все вопросы тактики могут быть обсуждены в ходе избирательной кампании во II Думу и т. д. Однако после груды важнейших событий 1905–1906 годов от съезда отвертеться было невозможно, и Ленин неуклонно вёл к нему, о чём позднее – отдельный рассказ.

В ноябре 1906 года Ленин публикует статью "О созыве экстренного партийного съезда":

"В обоих номерах издаваемого Центральным Комитетом "Социал-Демократа" (в силу меньшевистского большинства ЦК, избранного на IV съезде этот орган ЦК был, фактически, органом меньшевиков. – С.К .) помещены статьи против чрезвычайного съезда, принадлежащие Плеханову и Мартову. Статьи написаны в таком возбуждённом, злобном тоне, с такой массой горечи, раздражения. Личных намёков, заподазриваний, которые сразу воскрешают атмосферу худшей эпохи эмигрантских дрязг. Помещая эти и только эти статьи о съезде в своём издании ЦК нашей партии ставит себя прямо-таки в неприличное положение. Подумайте, в самом деле: ответственное министерство демократически организованной рабочей партии (то есть ЦК. – С.К .) совершенно выходит из себя, теряет всякое самообладание по поводу агитации за новый съезд! Да ведь это же прямо непристойно, товарищи!..

Спрашивается, почему от имени ЦК выступают против съезда люди, которые могут говорить только в тоне обиды и почти со всхлипываниями?" [428]

Конечно же, Ленин был прав – стократно прав! С одной стороны, меньшевистский ЦК всё менее выражал мнение наиболее боевой части партийной массы, с другой стороны без чёткого определения позиций разных фракций, без откровенной прямой дискуссии в легальных условиях, то есть – за рубежом, партия дальше жить и работать не могла.