Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

К сюжету с Алексинским мы ещё вернёмся позднее, а пока что проследим за Лениным, опять оказавшимся вне России, но – не вне того дела, которым он был занят в России и которое был твёрдо намерен продолжить и развить во второй эмиграции.

Несколько дней он живет в Стокгольме, ожидая приезда Крупской, а в конце декабря 1907 года Ульяновы уезжают в Берлин. Вечер 22 декабря они проводят у Розы Люксембург, а 25 декабря 1907 года (7 января 1908 года) приезжают в Женеву. Надо было устраиваться опять вдали от дома, и устраиваться на годы, возможно – на долгие годы.

И – вновь работать на будущую революцию.

Реально надо было готовить издание газеты «Пролетарий», продолжать теоретическую и литературную партийную работу… Короче – надо было жить, несмотря ни на что – на поражение, на непонимание, не говоря уже о том, что жить надо было – в материальном отношении – по необходимости скромно.

Впрочем, последнее Ленина никогда особо не тревожило.

То, что в России какое-то время будет торжествовать реакция, сомнений у Ленина не вызывало, как не вызывало у него сомнений и то, что так будет не всегда. Гайки позволяется закручивать, если резьба прочна, а царизм всё быстрее истлевал во всех отношениях и заражал своим тлением всё русское общество. Это признавал даже кое-кто из многочисленных великих князей…

«Третьеиюньский» избирательный закон мог дать лишь одну Государственную Думу – собственническую, жлобскую, реакционную и, значит, к нуждам народа абсолютно равнодушную.

Общее число депутатов равнялось 442, при этом 229 депутатов были потомственными или личными дворянами, 46 – из духовного звания, 42 – из купеческого сословия, 15 – из казаков, 94 – из крестьян, 12 – из мещан.

По роду занятий члены Думы распределялись так: землевладельцев – 242, земских деятелей – 133, земледельцев – 79, духовенства – 49, адвокатов – 37, торговцев и промышленников – 36, чиновников – 47, врачей и педагогов – 42, ремесленников и рабочих – 16… [476]

Суммирование последнего ряда цифр даёт итог намного больший, чем 442, но пусть это читателя не смущает – можно быть одновременно и земле владельцем , и адвокатом или земцем (быть одновременно и адвокатом, и земле дельцем , правда, не получается)…

В III Думу прошли 19 социал-демократов, из них 5 большевиков и 2 примыкающих. Имея их в виду, Ленин писал в ноябре 1907 года в газете «Вперёд»:

«Тяжёлый труд предстоит там нашим товарищам. Они будут там среди врагов, злобных и непримиримых. Им будут зажимать рот, их будут осыпать оскорблениями, их, может быть, будут предавать суду, заключать в тюрьмы, ссылать. Они должны быть тверды, несмотря на все преследования, они должны высоко держать красное знамя пролетариата.

Но и мы все, товарищи рабочие, должны дружно, сообща поддержать их… Пусть будет един рабочий класс в поддержке своих представителей…» [477]

Да, 19 социал-демократов и из них всего 7 ленинцев в Думе – это было немного. Однако это была возможность для партии и для Ленина иметь в России хоть какую-то легальную трибуну. И в своих статьях 1908 года Ленин разъяснил это вполне ясно.

Когда он был ещё в Финляндии, в Гельсингфорсе с 5 по 12 (с 18 по 25) ноября 1907 года прошла Четвёртая («Третья общероссийская») конференция РСДРП, собравшая 10 делегатов от большевиков, 4 – от меньшевиков, 4 – от польских социал-демократов, 3 – от латышских социал-демократов и 5 бундовцев.

В докладе на конференции, напечатанном 19 ноября в № 20 «Пролетария», Ленин пояснял:

«Дума должна быть использована, главным образом, в направлении широкого распространения политических и социалистических взглядов партии, а не в направлении законодательных реформ, которые во всяком случае будут представлять из себя поддержку контрреволюции и всяческое урезывание демократии…

Путь реформ на данной политической почве означает не улучшение положения масс, не расширение свободы, а бюрократическую регламентацию несвободы…» [478]

Это вполне злободневно и сегодня! Та современная Государственная дума РФ, которую мы имеем, не может дать свободы, если рассматривать её как место, где производятся законы на существующей политической почве.

Но если Думу рассматривать, как место, где партия коммунистов ведёт борьбу за будущую власть народа путём пропаганды своих взглядов на то, как должно быть устроено общество, то тогда при посредстве коммунистической фракции Думы могут возникнуть условия для будущей свободы…

Над тем, что сказал Ленин о буржуазных парламентах почти сто лет назад нелишне, повторяю, задуматься и сегодня – очень уж это «сегодня» напоминает российское «поза-позавчера».

Собственно, почти всё, что Ленин писал о принципах деятельности большевиков в III, а затем и в IV Государственной Думе Российской империи, вполне применимо (и ещё как применимо!) к задачам коммунистов уже в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. В подтверждение можно написать отдельную главу в этой книге, а можно – и отдельную книгу, но ограничимся минимумом.

Так, в ноябре 1908 года в статье «Об оценке текущего момента» Ленин писал:

«Марксисты должны знать, что условия представительства даже в самом идеальном буржуазном парламенте всегда будут создавать искусственное несоответствие между действительной силой различных классов и её отражением в представительном учреждении. Например, либерально-буржуазная интеллигенция всегда и везде окажется в парламентах во сто раз сильнее, чем она есть в действительности…» [479]

И разве это не верно для 2014 года? В современной Государственной Думе РФ реальное представительство народа ничтожно по сравнению с представительством «бомонда», и при этом «бомонд» составляет ничтожное большинство населения страны.

А вот ещё:

«Расходится ли в России действительность политическая от решений и речей в Думе? Вершатся ли у нас дела в государстве так, как решаются они в Думе? Отражают ли „думские“ партии сколь-нибудь верно реальные политические силы в данный момент?» [480].

Читаешь и забываешь, что это написано Лениным в начале века! Ведь это же о сегодняшнем, о нашем наболевшем:

«У нас в России борьба идёт между народной массой и чиновничьей властью, которая не может жить при действительно конституционных порядках» [481].

А вот ещё слова, подходящие, правда, не столько для сегодняшнего, сколько для завтрашнего дня:

«Что такое Государственная Дума? Позволительно ли нам ограничиться общей ссылкой на это учреждение вместо анализа тех классов и партий, которые определяют действительное содержание и значение его? Наша задача – быть на своем посту в тот момент, когда думская комедия разразится в новый великий политический кризис, и своей целью мы тогда поставим переход власти в руки народа» [482].