Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

В ноябре 1908 года Ленин, раздражённый непониманием сути проблемы частью своих же соратников, в статье «По поводу двух писем» бросает:

«Мы не для дипломатии посылаем депутатов в буржуазные представительные учреждения, а для особого вида подсобной партийной деятельности, для агитации и пропаганды с особой трибуны» [483].

В июне 1909 года на совещании расширенной редакции газеты «Пролетарий», которое прошло в Париже по инициативе Ленина, он говорил:

– Цель деятельности парламентской социал-демократической фракции принципиально отличается от цели деятельности всех остальных политических партий. Пролетарская партия стремится не к сделкам, не к торгу с власть имущими, не к безнадежному штопанью режима, а к развитию всеми мерами классового сознания, социалистической ясности мысли, революционной решительности и всесторонней организованности рабочих масс. Этой принципиальной цели должен быть подчинен каждый шаг деятельности фракции… [484]

Подобные мысли в разной подаче Ленин высказывал множество раз! В первом справочном томе к Полному собранию сочинений разделы предметного указателя «Парламентаризм» и «Парламентская тактика большевиков» занимают полторы страницы (!) и содержат более полутысячи ссылок на соответствующие тома и страницы! Есть и отдельный раздел с названием «Думская тактика большевиков» (ещё лист ссылок).

Отдельной же головной «думской» болью стали для Ленина два течения в РСДРП, которые затронули и большевиков, – «левый» отзовизм и «правое» ликвидаторство. Эти два течения надолго раскололи ряды ленинцев, а кое-кто в эти ряды уже и не вернулся.

Но об этом – чуть позже, а сейчас – весьма любопытный и малоизвестный сюжет…

Как вспоминала Крупская, «в то время (в 1908 году. – С.К .) большевики получили прочную материальную базу».

Прочность была, конечно, относительной – по доходу и расход, а статей расхода у партии большевиков всегда хватало, даром что никто из них ни в Биарриц, ни в Монте-Карло не наведывался, в фешенебельных особняках не квартировал и шампанское в парижском «Мулен-Руж» не распивал…

Но суммы у партии обозначились тогда действительно немалые, и об этом надо сказать подробнее, в том числе для того, чтобы напомнить о Николае Павловиче Шмите – человеке с судьбой достойной, трагической и редкой.

История Шмита в несколько отличающихся вариантах описана, например, в воспоминаниях Крупской (см. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. В 5 т. Т. 1. М.: Политиздат, 1985, с. 328–329; члена боевой группы при ЦК Н. Е. Буренина; в книге В. К. Шалагинова «Защита поручена Ульянову» (М.: Современник, 1977, с. 219–220) и в сборнике «Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывшего Московского Охранного Отделения» (М.: Политиздат, 1990, с. 173–174, 319). О Шмидте есть и небольшая статья в 1-й Большой советской энциклопедии.

Сводя всё воедино, имеем следующее…

Н. П. Шмит (1883–1907), совладелец полученной по наследству от отца мебельной фабрики в Москве, был племянником мануфактурщика Морозова (не Саввы, а другого Морозова – Викулы, тоже из морозовского клана). Во время учёбы в Московском университете Шмит сблизился с революционерами, стал большевиком, своим человеком среди собственных работников.

Полиция называла фабрику Шмита «чёртовым гнездом», и не зря – во время Декабрьского восстания в Москве в 1905 году фабрика Шмита, вооружившего рабочих, была одним из сильных опорных пунктов в боях на Красной Пресне. После подавления восстания фабрику Шмита сожгли, его арестовали, мучили, возили смотреть на убитых рабочих, а в 1907 году он «умер» в тюрьме. Точнее – его просто убили.

Но Шмидт передал из заключения на волю, что всё своё немалое состояние завещает сёстрам Екатерине и Елизавете с условием, что они полностью передадут деньги ЦК большевиков.

Младший брат Шмита затеял тяжбу, да и со старшей сестрой Екатериной Павловной, возникли проблемы – она не была склонна отдать всё. Была проблема и с младшей сестрой Елизаветой, но – уже другого рода: несовершеннолетняя Елизавета не могла располагать деньгами по своему благоусмотрению. Проблему решил фиктивный брак Елизаветы с боевиком Игнатьевым, сохранившим легальность. В действительности же Елизавета уже тогда любила видного большевика Виктора Таратуту, и стала его женой.

В. К. Таратута («Виктор», «Сергеев», «Вилиамов», «Лозинский») (1881–1926), член РСДРП с 1898 года, вёл работу в Закавказье, в 1905–1907 годах работал секретарём Московского комитета, на V съезде представлял Ярославскую организацию РСДРП, помогал Ленину в Париже и Женеве вести хозяйственные дела партии и переписку с Россией (в письме В. А. Карпинскому от октября 1909 года Ленин называет его «полезнейшим администратором).

Был Таратута также членом Большевистского центра и ЦК.

В 1919 году он вернулся в Россию, стал одним из организаторов Банка для внешней торговли и председателем его правления, был управляющим делами ВСНХ, председателем правления треста „Моссукно“. Ленин ценил его высоко.

История же с наследством Николая Шмита закончилась тем, что в 1908 году старшая сестра Екатерина передала большевикам 45 000 рублей, и затем – ещё 80 000 рублей, а младшая Елизавета – до 500 000 рублей [485].

К слову, такой вот штрих…

Посредником в этом деле по поручению обеих сторон был известный московский адвокат П. Н. Малянтович (1870–1939), в 1917 году министр юстиции Временного правительства, а после Октябрьской революции – член Московской коллегии защитников.

Наследство Шмита вполне составило прочную базу для партии на несколько лет. Годовой расход на растущие партийные нужды можно было оценить примерно в 100 тысяч рублей, так что почти до начала Первой мировой войны партийная касса пустой не была – без пресловутых мифических „эксов“.

К слову… Упомянутый мной ранее „экс“ Камо на Эриванской площади Тифлиса летом 1907 года был для большевиков мерой настолько чрезвычайной и для них не характерной, что когда Европа была взбудоражена в связи со срывом операции по размену крупных купюр из захваченных мешков на мелкие, Павел Аксельрод в письме Плеханову от 26 февраля 1908 года предлагал дискредитировать большевиков в глазах европейской социал-демократии, подготовив особый доклад об этой истории [486].

Этот факт сам по себе доказывает, что большевики, как правило, „эксами“ не занимались, хотя Ленин не отрицал, что в период революционного подъёма допустима экспроприация экспроприирующих.

Наследство Шмита финансовые проблемы на какой-то срок решало, но самой главной проблемой для Ленина стала на годы борьба с угрозой партии слева – со стороны так называемых „отзовистов“, и угрозой партии справа – со стороны так называемых „ликвидаторов“.