Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Ленин много выступал по всем вопросам повестки дня, полемизируя с депутатом рейхстага Георгом Ледебуром, но итоговый манифест конференции был скорее пацифистским, чем пролетарским.

Тем не менее, Ленин собрал на конференции группу «левых циммервальдистов», известных и как «Циммервальдская левая». Вначале её составили 8 человек: Ленин, Зиновьев, Берзин, швед Карл Хёглунд и норвежец Туре Нерман, Карл Радек, немецкий экономист Юлиан Борхардт и швейцарец Фридрих Платтен…

Как-никак, это было расширение европейских связей, кое-кто из членов «Циммервальдской левой» позднее работал уже в европейском коммунистическом движении.

Оформилась в Циммервальде и «Циммервальдская правая» – так называемый «Циммервальдский Интернационал». Он просуществовал до 1919 года, переходя на всё более оппортунистические позиции.

Правое большинство «циммервальдистов» образовало руководящий центр – Интернациональную социалистическую комиссию, в которую вошли: Одино Моргари – член нижней палаты итальянского парламента; адвокат Шарль Нэн – член Швейцарского университетского совета, швейцарский социал-демократический лидер Роберт Гримм, и в качестве секретаря-переводчицы – Анжелика Балабанова, российско-итальянская социал-демократка.

То, что Циммервальд был нужен, доказывается уже тем, что его вынужден был приветствовать даже Карло Чхеидзе, возглавлявший оставшуюся в IV Думе фракцию меньшевиков. Но дался Циммервальд Ленину нелегко. Вот как описывает это Крупская:

«На другой день по приезде Ильича из Циммервальда полезли мы на Ротхорн. Лезли с „великоторжественным аппетитом“», но когда влезли наверх, Ильич вдруг лёг на землю, как-то очень неудобно, чуть не на снег, и заснул. Набежали тучи, потом прорвались, чудесный вид на Альпы открылся с Ротхорна, а Ильич спит как убитый, не шевельнётся, больше часу проспал. Циммервальд, видно, здорово ему нервы потрепал, отнял порядочно сил.

Надо было несколько дней ходьбы по горам и зёренбергской обстановки, чтобы Ильич пришёл в себя… [681]

Непросто, всё же, быть честным, искренним и внутренне благородным человеком.

Одно время летом 1915 года возник план переезда редакции центрального органа – газеты «Социал-Демократ», а, значит, и Ульяновых – в Стокгольм – поближе к России. Однако вскоре этот план пришлось отставить, Ленин писал Зиновьеву:

« Письмо Бухарина (тогда жившего в Стокгольме. – С.К .) показывает, что нам ехать при таких трудностях невозможно (с чужим паспортом? Нас откроют и посадят ради услуги царю) …» [682]

В том же письме Ленин сообщал: « Денег всё меньше: на два №№ ЦО + брошюра выйдет большая часть из оставшейся тысячи. А дорога? А дороговизна в Стокгольме? А работать там (библиотека) хуже. Надо обдумать и обдумать …».

Швейцария действительно была удобнее во всех отношениях, кроме одного – удалённости от России, но тут уж ничего поделать было нельзя. И Ленин остался на месте.

7 октября 1915 года он писал матери в Петроград на Широкую улицу, дом № 48/9, кв. 24:

«Дорогая мамочка! Мы переехали на днях с Надей в Берн. Хотели было подольше остаться в Sцrenberg`е, но так уже выпал снег, и холод стоял невозможный. Осень нынче холодная, а в Sцrenberg`е климат горный. Здесь нашли хорошую комнату, с электричеством и ванной за 30 франков. Надя поправилась недурно; прошли сердцебиения; могла даже на горы ходить; лишь бы не повторилась базедка…» [683]

Увы, похвалиться перед матерью хорошим жильём – как же, на «германское»-то «золото» целая комната с электричеством и ванной! – Ленин поспешил. Крупская вспоминала, что не успели они устроиться, как пришли в гости Шкловские, и она стала показывать «как электричество чудесно горит». «Но ушли Шкловские, – продолжала Крупская, – и к нам с шумом влетела хозяйка и потребовала, чтобы мы на другой же день съехали с квартиры, так как она не позволит у себя в квартире днём зажигать электричество».

Пришлось съезжать и нанимать комнату поскромнее, без электричества.

Линию «Циммервальда» продолжила Вторая международная конференция социалистов, прошедшая в швейцарском Кинтале 24–30 апреля 1916 года.

В Кинталь приехали 43 делегата из 10 стран. От большевиков были Ленин и Зиновьев, от эсеров – Чернов и Натансон, от меньшевиков – Аксельрод, Топур, Бронштейн-Семковский и Мартов.

Ленин при открытии конференции заявил, что мандаты меньшевиков не могут быть признаны действительными, поскольку в России они примыкают к социал-патриотическому движению. В ответ Мартов зачитал заявление петроградских рабочих-меньшевиков, в котором осуждались социал-патриоты, а также и те меньшевики, которые вошли в состав полугосударственных военно-промышленных комитетов. После этого мандатная комиссия признала полномочия Мартова и других меньшевиков [684].

Факт показательный – рядовые меньшевики в России начинали, по сути, большевизироваться…

Состав германской делегации в Кинтале был весьма представительным: среди 23 делегатов официально числились Каутский, Меринг, Гофман, Клара Цеткин, Роза Люксембург, хотя в Кинталь приехали не все…

«Левая циммервальдская» в Кинтале немного пополнилась, в неё вошла и Роза Люксембург. В целом же и в Кинтале преобладала «Циммервальдская правая»… Ленин, Радек и Роза Люксембург предлагали резолюцию, призывающую к всеобщей забастовке, саботажу и вооружённому восстанию, но это не прошло.

Впрочем, документы Кинталя оказались чуть более радикальными, чем в Циммервальде… Позднее Ленин говорил о Кинтале как о зародыше III Коммунистического Интернационала.

1 июня 1916 года Крупская писала Шляпникову:

« Насчёт Кинталя Григорий (Зиновьев. – С.К .) увлекается очень. Конечно, могу судить только по рассказам, но много словесности очень уж и нет внутреннего единства, того единства, которое служило бы порукой прочности дела. Видно, что с низов ещё не „прёт“, как выражался Бадаич (А. Е. Бадаев. – С.К .), разве вот у немцев это несколько чувствуется » [685].

Надежда Константиновна Крупская знала и понимала Ленина – и как человека, и как политика – так, как никто другой. Поэтому она и «Кинталь» оценила точнее, чем это делал даже «записной» ближайший соратник Ленина в те годы – Григорий Зиновьев. Не ошибалась Крупская и в том, что именно немцы революционизировались больше, чем остальные…

В чём была причина?

Конечно, свою роль играли и прочные традиции рабочего движения в Германии, с которым были связаны ещё Маркс и Энгельс и которое дало такие имена как Август Бебель, Вильгельм Либкнехт, Пауль Зингер… Но и во Франции революционные традиции были не менее, и даже более прочными – Франция дала миру Парижскую Коммуну 1871 года! А уж английское рабочее движение было вообще самым старым организованным движением рабочих в мире… Однако к началу Первой мировой войны в Англии и Франции не только «вожди», но и достаточно широкие слои рабочих оказались подкупленными Капиталом, потому что Англия и Франция были крупнейшими колониальными державами, и их правящие круги могли часть колониальных прибылей пустить на создание «рабочей аристократии» и улучшение положения вообще всей массы трудящихся.