Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Блестящая умница с прекрасной до конца дней памятью, Кшесинская была вначале любовницей Николая и ряда великих князей, а кончила женой великого князя Андрея Владимировича.

Всю семью Романовых, включая великих княжон, Кшесинская знала прекрасно, так же, как и, естественно, её муж… После революции Андрей Владимирович с женой благополучно уехали в Европу, как и многие другие родственники царя. А в 1921 году в Берлине появилась некая Анна Андерсон, объявившая, что она – великая княжна Анастасия.

Сенсация?

Или – скандал и авантюра?

Всё семейство Романовых дружно отказалось признать Анну за Анастасию, и в 1933 году в Берлине начался процесс по установлению личности таинственной дамы, но первое слушание состоялось лишь в 1958 году, а затем процесс длился до… 1967 года!

Решение суда во второй инстанции не так уж и интересно. Интереснее другое – с разрешения вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны Андрей Владимирович провел собственное расследование, результаты которого отказался обнародовать до тех пор, пока не будут раскрыты архивы Кремля и… кайзеровской Германии!

В 1928 году Андрей Владимирович и Матильда Кшесинская-Романова встретились в Париже с Анной и оба… признали в ней Анастасию.

В 1956 году великий князь скончался, а девяностопятилетняя Кшесинская в 1967 году изъявила желание увидеться с Анастасией, так как «не хотела бы умереть, не сказав ей, что она и её муж никогда не переставали верить в неё».

«Императорская фамилия» дружно вознегодовала, и по настоянию сына Владимира Матильда Феликсовна сказалась больной и от встречи отказалась.

В том же 1967 году французский режиссёр Жильбер Протэ снимал документальный фильм о процессе Анна Андерсон и приехал к Кшесинской на виллу «Молитор» со съёмочной группой.

Далее привожу – по книге воспоминаний Кшесинской, изданной в 1992 году московским издательством «Арт», следующую сцену:

«– Княгиня, – спросил Протэ, – в 1928 году в Париже вы встретились с женщиной, в то время называемой Неизвестной из Берлина.

– Да, я её видела.

– И что вы подумали?

– Что это Анастасия Николаевна.

– Нет! – закричал по-русски сын. – Нет! Замолчи! Ты должна говорить только то, что написано»…

Написано же было следующее: «Я никогда не была представлена великой княжне Анастасии Николаевне и видела её только издали. Я могла сравнивать только приблизительно. Моё впечатление нельзя считать неоспоримым».

– Мы не утомили вас, мадам? – спросил Кшесинскую Жильбер Протэ, когда съёмка закончилась. Диктофон он оставил включённым.

– Вовсе нет, все были так любезны…

– Вы были великолепны, мадам. Я знаю, что вы принимаете это дело близко к сердцу. Анастасия, мисс Андерсон…

– Я и сейчас уверена, – произнесла Матильда Феликсовна, – что это она. Когда она взглянула на меня, её глаза… это глаза императора. Я действительно так думаю, это не пустые слова… [1070]

После смерти Кшесинской и её сына бумаги Андрея Владимировича были увезены его племянником, великим князем Владимиром Кирилловичем, «местоблюстителем российского престола». Их судьба неизвестна.

Вот такой вот сюжет…

Была ли Анна Анастасией? Множество исследований отвечает – нет. В то же время сюжет с Андреем Владимировичем и Кшесинской стройность ответа несколько портит… Ведь великому князю не было никакой нужды поддерживать авантюру Анны Андерсон – если это была Анна Андерсон.

Но если все романовские женщины были увезены в Москву раньше расстрела главы семьи, то почему позднее объявилась только одна Анастасия – если это была Анастасия? Ну, неразбериха гражданской войны есть неразбериха. Ускользнув от екатеринбургских пуль, можно было умереть от простейшего тифа, попасть под шальную пулю…

Так или иначе, несмотря на то, что Троцкий уверял в своих мемуарах, что расстрел Романовых санкционировал Ленин, можно наверняка утверждать, что ничего подобного Ленин не делал. В любом случае расстрел – всей ли семьи, мужской ли её части, был местной инициативой…

В дневнике Николая II есть показательная запись от 31 мая 1918 года:

« Пришёл Авдеев (комендант. – С.К .) и долго разговаривал с Евг. Серг. (Боткиным). По его словам, он и областной совет опасается выступлений анархистов и поэтому, может быть, нам предстоит скорый отъезд, вероятно – в Москву! Он просил подготовиться к отбытию. Немедленно начали укладываться, но тихо, чтобы не привлекать внимания чинов караула, по особой просьбе Авдеева …» [1071]

Инициатива перевоза Романовых в Москву никак не могла идти «снизу», она могла идти только из Москвы.

Так почему же вышло так, как вышло?

Ответ на этот вопрос очевиден – в расстреле Романовых надо винить не Ленина и Свердлова – они вели дело к открытому судебному процессу над Николаем. Фактически, Романовых подвёл под пули Верховный свет Антанты, подготовивший и начавший мятеж белочехов… Именно выступление чехов вызвало остальные «белые» мятежи, а продвижение контрреволюционных войск к Екатеринбургу и перерыв сообщения со столицей сделали расстрельный финал дома Романовых – в том или ином формате – неизбежным.

30 августа 1918 года в рабочем расписании Ленина значились два публичных выступления на тему: «Две власти (диктатура пролетариата и диктатура буржуазии).

Как и этот день, каждый день Председателя Совнаркома был давно загружен и перегружен донельзя. Конечно, тогда так работало большинство, но вот, например, 26 августа на заседании Совнаркома Ленин вносит предложение удовлетворить просьбу чрезвычайного комиссара Мурманско-Беломорского края С. П. Нацаренуса о предоставлении ему двухнедельного отпуска.

И просьбу удовлетворяют.

Внести же подобное предложение относительно Ленина было некому.

Впрочем, и просьб подобных от него не поступало… И он месяцами работал без передыха, не расслабляясь даже урывками. С начала весны 1918 года, с момента переезда из Петрограда в Москву, он всё время был в делах, на людях – как, впрочем, и в Петрограде осенью и зимой 1917–1918 года…

В Москве он не отдыхал ни дня до 6 мая 1918 года, когда съездил на денёк на дачу к профессору-медику В. А. Обуху в подмосковное село Ильинское поохотиться. Но уже 7 мая принимал в Кремле дипломатического представителя Великобритании Брюса Локкарта – будущего организатора „заговора послов“…

19 мая Ленин приезжал отдохнуть в бывшее имение доктора Н. В. Соловьёва Мальцево-Бродово – на два часа !

9 июня вместе с Крупской он опять выбрался в Мальцево-Бродово, однако там не обошлось без беседы с рабочими Мальцевских заводов. А 10 июня он уже председательствует на заседании Совнаркома.

Дела – делами, а „казённое“-то „имущество“ – как он сам писал в записке Цюрупе, имея в виду здоровье последнего, беречь, всё же надо. И где-то в середине лета Ленин приезжает вместе с Крупской и Марией Ильиничной в Кунцево – поискать помещение для летнего отдыха по воскресеньям, а „попутно“ выступает на партийном собрании Кунцевской волости с докладом о текущем моменте.