Филипп де Коммин - Мемуары

Во Франции в средние века год начинали с пасхи, поэтому по современному летосчислению битва произошла 5 января 1477 г.

Агнец и огниво – эмблема бургундского ордена Золотого Руна.

Под бывшими врагами-немцами Коммин подразумевает Максимилиана Габсбурга.

Почтовая служба была во Франции впервые учреждена королевским ордонансом от 19 июня 1464 г.

Коммин, вероятно, имеет в виду, чта король вынашивал план женитьбы, дофина на Марии Бургундской, от которого отказался, узнав о гибели герцога.

Пьер д’Ориоль.

Джан-Баттиста Колонна.

Герцог Немурский был казнен за интриги против короля в 1476 г.

Рене Анжуйский умер в 1480 г., а граф Мэн, от которого король унаследовал Прованс, – в 1481 г.

См. примеч. 102

Коммин преувеличивает длительность борьбы Бургундского дома с Карлом VII; она продолжалась с 1419 г., когда был убит Жан Бесстрашный, до Аррасского мира 1435 г.

Коммин имеет в виду, что без брачного союза король не имел права претендовать на те земли бургундских герцогов, которые входили в состав империи.

Солдаты, распускавшиеся по окончании военных действий, действительно представляли собой настоящий бич для населения, поскольку они, не получая жалованья, бродили по стране, занимаясь грабежами. Правительству Карла V, Карла VII и Людовика XI приходилось принимать особые меры, чтобы выводить, их за пределы страны.

Марии было 19 лет, а дофину 6.

Оливье ле Дэн, по прозвищу Дьявол или Злой, был одним из довереннейших слуг короля, от которого получил земли близ Мелана и пост капитана этого города.

Король отказался от прежнего намерения женить дофина на Марии Бургундской и решил силой захватить бургундские владения, против чего выступал Коммин.

Коммин настаивал на женитьбе дофина на Марии.

Ко пмин имеет в виду французов и подданных Бургундского дома.

Король отправил Коммина в Пуату, решив отстранить его от дел, связанных с бургундским наследством, поскольку Коммин отстаивал план брачного союза. Более того, король, видимо, перестал доверять ему в том, что касалось Бургундии.

Они не могли прийти к согласию, поскольку оба хотели получить «комиссионные» за передачу городов королю.

По Аррасскому миру 1435 г., Турне, оставаясь владением короля, должен был придерживаться нейтралитета между королем и герцогом Бургундским.

Поскольку жители Турне вкладывали деньги в хозяйство соседних областей.

Король был недоволен тем, что они ставили свой переход к нему на службу в зависимость от брака Марии с дофином.

Цитадель Арраса была сдана 4 марта 1477 г., а город – 4 мая того же года.

Сир де Вержи стал советником и камергером короля.

Для гентцев бургундцы были иностранцами, приобретшими большую власть над Фландрией благодаря тому, что эта область вошла в свое время в состав владений бургундских герцогов.

Горожане ничего не смыслят в политических делах – таково убеждение Коммина.

Контрибуция, наложенная на Льеж после взятия его в 1467 г. (см. гл. III книги второй).

Епископ Льежский был братом Пьера де Боже, мужа Анны Французской, и герцога Жана Бурбонского. Пьер де Боже стал герцогом Бурбонским после смерти Жана в апреле 1488 г. Пьер и Жан входили в регентский совет после смерти Людовика XI (1483 г.), пока новый король, Карл VIII, не достиг совершеннолетия.

Гийом де ла Марк устроил покушение и убил епископа Людовика Бурбона (август 1482 г.), чтобы посадить на его место своего сына Жана; сделать ему это, однако, не удалось, и престол занял Жан де Горн.

Т. е. сын герцога никому не нравился.

В письме шла речь о браке Марии Бургундской с дофином, что и возмутило герцога Клевского.

Брат Гийома де ла Марка – Эверар де ла Марк.

Гентцы обвинили их в коррупции, и любопытно, что в доказательство они вспомнили случай, когда судебный приговор был вынесен в их же пользу.

Мария Бургундская обратилась к гентцам с просьбой о помиловании обвиненных не в день их казни (3 апреля 1477 г.), а раньше.

Жан де Шалон, принц Оранский, был главнокомандующим лишь номинально.

Этой мыслью Коммин начинает одно из своих самых примечательных рассуждений, смысл которого сводится к тому, что бог создал мир по принципу всеобщего взаимного противоборства животных, людей и человеческих сообществ, прежде всего – государств. Утверждая, что всеобщая борьба является богоустановленной и что именно благодаря ей отдельные лица и сообщества «принуждают друг друга соблюдать права», Коммин как бы санкционирует такой порядок вещей. Он не представляет себе социально-политическую жизнь, построенную на иных принципах, ибо не верит в возможность достижения традиционного для средневековой мысли социального идеала – общества добродетельных людей, живущих друг с другом в мире, союзе и согласии. Его суждения насчет взаимного противостояния государств Европы, а также князей и городов Германии, синьорий и городов-коммун Италии рассматриваются в историографии как наиболее раннее выражение идеи европейского политического равновесия.

Город Гент, по мысли Коммина, на своем месте потому, что, являясь постоянным источником смут, он как бы создает противовес расточительному образу жизни фламандцев, не дает им возможности полностью предаваться жизненным удовольствиям.

Замечание Коммина, что фламандцы являются добрыми христианами, поскольку они почитают бога и хорошо ему служат, хотя здесь же он говорит о том, что они более всех других народов склонны к удовольствиям и привержены к роскоши и расточительству, является красноречивым свидетельством его представления о том, что значит быть добрым христианином. Верное служение богу он не связывает непосредственно с выполнением всех христианских нравственных заповедей. Показателем набожности для него является обилие богатых и красивых церквей и регулярное посещение церковной службы. Почитать бога – значит верить, что он существует и что может покарать за грехи. Но к грехам, влекущим за собой божественное возмездие, причем уже в этом мире, Коммин, судя по всему, что он говорит об этом в своем сочинении, относит почти исключительно только насилие над ближними. Что же касается богатства, чревоугодия и прочих плотских грехов, то если он подчас и осуждает их, то лишь потому, что они сокращают жизнь и обременяют ее болезнями. Все это является еще одним доказательством того, что в вере Коммина подорваны ее этические основы.