Наталья Боброва - Юрий Богатырев. Чужой среди своих

Особый реализм ■ Добрые шаржи ■ «Потом будет похоже!» ■ «Ранний Богатырев» ■ «Неужели это я?» ■ Маргарита без Мастера ■ Кого вызывает Таймыр ■ «Ваши пальцы пахнут ладаном!» ■ Роковая встреча ■ Товарищ заяц! ■ Тореро на проволоке ■ «Лучшая натура – в цирке!» ■ Ноги на фоне дачи ■ От Протасова до Тартюфа ■ Вылитый Филиппок ■ Пропавшие картины

Если сегодня многие артисты (Алла Демидова, Станислав Говорухин, Лев Прыгунов и др.) рисуют в свободное от спектаклей и съемок время, то в 80-х годах артист-художник был явлением неординарным. Тем более если он не следовал законам пресловутого социалистического реализма.

«Для меня рисование – средство выразить свое отношение к тому или иному человеку, персонажу, литературному произведению, показать, как я его воспринимаю, чувствую, – говорил Юрий Богатырев в одном из интервью. – Я никогда не пишу больших холстов, маслом, мои инструменты – коробка акварели, белила, гуашь и лист небольшого формата, и этого мне вполне хватает… Я люблю рисовать тех, кто рядом со мной, с кем работаю в кино, театре…

Да на меня и не обижаются обычно: мои шаржи не злые, я никогда не рисую человека, который мне несимпатичен, я делаю шаржи на людей, к которым хорошо отношусь, интересных мне по человеческим, творческим качествам. Рисуя, пытаюсь проникнуть в их суть… Я часто утрирую, но всегда рисую реалистично. И вообще я сторонник в живописи реалистического направления, ведь я актер, а это искусство настолько конкретно, реально…» [4] Богатырев Ю. О любви к рисованию // Огонек. 1986. № 52. С. 25.

Портреты Богатырева некоторые принимали за шаржи. Их осталось великое множество. Некоторые из них, как хорошее вино, «доходили» десятилетия.

Удивительная история случилась одновременно с двумя портретами, написанными Богатыревым в самом начале его артистической карьеры. Это изображения Сергея Никоненко и Иосифа Райхельгауза.

Во время подготовки к съемкам картины Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны», в которой участвовал и Никоненко, он и познакомился с Юрием Богатыревым. Богатырев снимался там один-единственный день. По роли он спрашивал Никоненко: «Кто там? Ку-ку!» И получал от него пулю в лоб.

Тем не менее после своей сцены артист не уехал, а остался и внимательно смотрел, как работают другие. Они с Никоненко подружились. И потом он написал его портрет. Посмотрев его, озадаченный Сергей Никоненко сказал:

– Юра! Чего-то не очень похож-то!

На что тот ответил:

– Знаешь, наверное, потом будешь похож.

И спустя много лет Никоненко встретил эту же фразу, читая о Микеланджело. Мастер как-то написал одного епископа. Тот также засомневался в «похожести». Микеланджело его успокоил: «Ничего, через сто лет будет похож»…

После этого Никоненко призадумался, почему Богатырев написал его именно таким. Ведь спустя годы портрет действительно стал больше похож на оригинал. И теперь артист очень дорожит им: «Это ведь „ранний Богатырев“!»

Портрет Иосифа Райхельгауза кисти Богатырева нынче хранится в Бахрушинском музее.

– Этот портрет мне очень нравится, – говорил мне Иосиф Райхельгауз. – Нам было тогда лет по двадцать пять. Но почему-то Юра, тогда глядя на меня, нарисовал меня пожилым человеком. И я все смотрел на этот портрет и думал: неужели я когда-нибудь буду так выглядеть?

И вот прошло двадцать пять лет… И я «перерос» портрет. Что интересно – теперь я вижу, как удивительно точно Богатырев смотрел в будущее своего персонажа. На его портрете – абсолютно угаданный тип с моим характером, профессией, темпераментом… Хотя, естественно, тогда нас не занимало будущее. Мы жили только тем, что происходило здесь, сегодня, сейчас.

В общежитии на Манежной улице он мог не выходить из своей комнаты целыми днями. А потом появляться с новой картиной или с двадцатью новыми эскизами к спектаклю… Именно тогда он стал «увековечивать» своих коллег – соседей по квартире. Среди них была и народная артистка России Ольга Богданова.

– Он много рисовал и часто просил, чтобы я позировала, – вспоминает Ольга Богданова. – А мне было все некогда: потом, потом! И как-то Юра сказал: «Я тебя все равно нарисую – по памяти!»

Я не придала значения этим словам.

Получилось так, что судьба нас сначала развела, а потом опять свела: уехав с Манежной, мы через какое-то время снова стали соседями, когда Юра переехал на улицу Гиляровского.

Внешне он уже стал другим – более грузным, более ярким, более разговорчивым… И вот как-то он пришел ко мне и принес портрет: «Я тебя все-таки нарисовал!»

Помню свои первые ощущения: это была и я, и не я – в образе Маргариты с желтыми цветами. Но друзья говорят, что похожа. Сегодня я так счастлива, что эта картина у меня есть, – единственная зримая память о Юре.

Остался необыкновенный портрет и у актрисы Елены Кореневой. Она познакомилась с Богатыревым, когда тот только что окончил Щукинское училище и стал артистом театра «Современник».

– В 1971 году я поступала в Щукинское училище, – вспоминает Елена Коренева. – Естественно, переживала и волновалась. Ожидая на лестничной площадке, пока меня вызовут, я заметила, что двое молодых людей внимательно смотрят на меня. Вдруг один из них, высокий блондин, подошел и спросил: «Простите, это вы снимались в фильме „Вас вызывает Таймыр“?» А это была моя первая роль в кино, и сам фильм только что показали по телевидению. Получив утвердительный ответ, высокий незнакомец просиял улыбкой, которую я помню до сих пор, и наговорил мне уйму комплиментов.

Так состоялось мое знакомство с Юрой Богатыревым, который тогда только что окончил Щукинское училище. Его слова были огромной психологической поддержкой, первым вниманием ко мне как к актрисе и очень хорошим знаком. Естественно, после такого я не могла завалить экзамен.

Второй раз мы встретились с Юрой на гастролях театра «Современник». Однажды я расхворалась и сидела у себя в гостиничном номере. Юра неожиданно зашел и попросил разрешения нарисовать меня. Получился совершенно прелестный портрет, который много лет спустя Юра включил в свою выставку. Он готовил ее в год своей смерти. Но не дожил до открытия. На портрете Юра нарисовал мои пальцы очень вычурными… Тогда мне, молодой девчонке, это показалось странным. И только позже я поняла, что в этой пластике, в этих руках он очень точно уловил мой характер.

Что интересно, ему не надо было позировать. Я сидела на кровати, разговаривала с кем-то, а Юра устроился напротив меня, что-то такое выводил в свое удовольствие. Это было так быстро, легко! Мне очень приятно, что среди портретов его друзей есть и мой портрет.