Том Сегев - Симон Визенталь. Жизнь и легенды

Иногда в лагерь приходили представители религиозных благотворительных организаций и частные благотворители и раздавали беженцам деньги. Визенталь писал, что когда это видел, то с трудом сдерживался, чтобы не выйти из себя.

Многие беженцы проявляли неблагодарность и пытались «Джойнт» обмануть. Например, некоему Мелеху Коэну, уехавшему из Австрии в ФРГ и там женившемуся, «Джойнт» не только оказал денежную помощь, но и приобрел квартиру за несколько тысяч долларов, однако через некоторое время Коэн вернулся в Австрию, заявил, что с женой (которая была нееврейкой) разводится, и сказал, что хочет оставить квартиру в ФРГ ей. Однако Визенталь ему отказал. По его мнению, не было никаких оснований позволять Коэну распоряжаться по своему усмотрению квартирой, приобретенной для него «Джойнтом». Он выяснил, что женитьба Коэна была частью какой-то сделки, которая сорвалась, и понял, что с помощью квартиры Коэн просто-напросто хотел возместить женщине понесенные ею убытки.

Во время работы в «Джойнте» Визенталю приходилось также заниматься инцидентами антисемитского характера и реагировать на враждебные публикации в газетах, как, например, на статью, в которой говорилось, что Израиль платит венгерскому правительству деньги, чтобы оно позволяло евреям выезжать из страны, по нескольку сотен долларов за человека. Это былой правдой, но израильское правительство хотело сохранить данный факт в тайне.

Благодаря работе в двух благотворительных еврейских организациях материальное положение Визенталя улучшилось.

Сотрудничал он также с «Американским еврейским комитетом», занимавшимся защитой прав евреев по всему миру. Комитет регулярно заказывал ему отчеты о положении евреев Австрии и платил за это небольшую сумму: 35 долларов в месяц.

Поначалу Визентали жили в маленькой квартире в рабочем квартале в южной части Линца, но уже тогда у них была домработница, католичка из Югославии. Ее сын, Гелмар Сартор, считал, что мать работала у богачей. Во время войны они с сыном друг друга потеряли, но, когда она приехала в Линц и начала работать у Визенталя, тот с помощью своих связей в Красном Кресте Гелмара разыскал и привез в Линц. Гелмар рассказывал впоследствии, что мать делала всю работу по дому – убирала, гладила, готовила, а о самом Визентале вспоминал с симпатией. Он был ему как отец, а Паулинка – как сестра.

Визенталь зарабатывал на жизнь также в качестве посредника и занимался возвратом украденного у евреев имущества.

Как-то раз один уцелевший во время Холокоста еврей повстречал на улице эсэсовца-австрийца, конфисковавшего у него когда-то в Кракове имущество. Однако в суд австриец идти не хотел, так как это могло занять много времени и стоить больших денег, и согласился на предложение обратиться к Визенталю в качестве третейского судьи. Австриец торговал с американскими оккупационными властями и желал, по-видимому, это дело поскорее замять. Визенталь постановил, что тот должен вернуть еврею радиоприемник, часы и золотую табакерку.

В конце 1950 года Визенталь вел переговоры о продаже дома, принадлежавшего родственникам его жены. Он представлял сторону хозяев дома. Этот дом, находившийся в Верхней Австрии в курортном городе Гойзерн, был у них при нацистах конфискован, а сами они бежали в Великобританию. После войны там некоторое время располагалась больница для бывших узников концлагерей. При посредничестве Визенталя дом был продан местной больничной кассе. Позднее его перепрофилировали под санаторий.

Хранящиеся в архиве Визенталя юридические документы свидетельствуют также о том, что он выступал в качестве представителя владельцев имущества, чьи наследники проживали в Израиле.

Все это, конечно, не сделало Визенталя богачом. Книги его в то время еще бестселлерами не были, а лекции, с которыми он время от времени выступал, и статьи, которые он писал, больших доходов не приносили. Однако жили Визентали в достатке. В конце 50-х годов они начали получать также ежемесячные компенсации из ФРГ за страдания, перенесенные в лагерях. По словам Визенталя, сам он эти деньги брать не хотел, но жена сказала ему, что они обязаны сделать это ради дочери, тем более что другие тоже берут. Как показывают документы, получению компенсации предшествовала долгая юридическая волокита.

В те годы у Визенталя уже была собственная машина. В его архиве сохранились документы на автомобиль фирмы «Ситроен».

Время от времени Визентали ездили в отпуск в курортный город Бад-Ишль и брали с собой домбработницу вместе с ее сыном.

Работая с беженцами, разыскивая нацистских преступников и занимаясь множеством других дел, Визенталь принимал также активное участие в жизни крошечной еврейской общины Линца, которая даже в начале 50-х годов насчитывала всего около пятисот человек, а к 1960 году уменьшилась до ста пятидесяти шести. Беженцы, находившиеся в городе временно – по пути в другие страны, – членами общины не считались.

С каждым годом участие Визенталя в жизни общины становилось все более активным, а его вес в ней более заметным. В течение долгого времени он вел политическую и юридическую борьбу за то, чтобы перемещенным лицам тоже было даровано членство в общине и право голосования. В 1957 году его избрали вице-президентом. В качестве такового он занимался повседневными делами общины, офис которой находился в маленьком доме на Вифлеемской улице, включая решение культурных и религиозных вопросов, но наряду с этим исполнял обязанности пресс-секретаря, отвечая за контакты с прессой и правительственными учреждениями. Один раз он даже порекомендовал главе венской общины укоротить свои сообщения для прессы, поскольку журналисты, мол, имеют обыкновение друг у друга списывать, и чем короче будут сообщения, тем меньше в них в процессе переписывания вкрадется ошибок.

Однако атмосфера, царившая на Вифлеемской улице, была ужасной, и б о льшая часть времени уходила у Визенталя на интриги и разборки. Активисты общины постоянно друг под друга «копали», делали все, чтобы друг друга подставить, обвиняли друг друга в жульничестве, коррупции, шантаже, взяточничестве и сексуальных домогательствах, оскорбляли, угрожали и подавали в суд за клевету. Время от времени враждующие лагеря пытались переманить на свою сторону израильских дипломатов.

Визенталь принимал в этом участие чуть ли не с первого дня своего пребывания в Линце. В 1949 году он послал возмущенное письмо консулу Курту Левину, подвергшему его критике. В действительности, насколько можно судить, консул высказался по поводу совсем другого человека, но, поскольку тот был сторонником Визенталя, последний воспринял критику как адресованную ему лично. «В первый раз меня охаивают публично, – писал он в своем письме, – и это тем более обидно, что вы сделали это как израильский консул».