Григорий Щедрин - На борту С-56

Выяснилось, что объем ремонтных работ очень велик. Вот почему на партийном собрании коммунисты с таким жаром говорят о том, что необходимо обеспечить высокое качество ремонта и сокращение его сроков.

Наша партийная организация за время боевых походов выросла. Теперь больше половины экипажа — коммунисты. В каждой группе, в каждом отделении есть люди, отвечающие за положение дел перед партией.

Слово берет кандидат партии мичман Рыбаков.

— По трюмной группе, — говорит он, — многие механизмы и устройства нуждаются в серьезном ремонте. Без этого в море выходить нельзя. По ведомости выходит, что добрую половину работ мы должны выполнить своими силами. Вначале было обидно: пришли на завод, а работать должны сами. А походил я по заводу, посмотрел цехи и увидел, что они совсем невелики, квалифицированных рабочих мало — ушли на фронт, на станках много подростков работает. Вот, например, сегодня пришел рабочий снимать пружину верхнего рубочного люка. Походил вокруг люка, позвенел ключом, расплакался и просит: "Дядя, помоги гайку вывернуть". Посмотрел я, а это девочка лет пятнадцати. Ручки тоненькие, сил — кот наплакал. Подумали мы в группе, посоветовались и решили… еще двадцать процентов работ взять на себя. Сделаем к сроку и хорошо.

Рыбакова горячо поддерживают Боженко, Новиков, Оборин и другие.

Выступает Либерман. Он предлагает договориться с администрацией завода о выделении нам нескольких станков в цехах.

— Мы можем организовать бригаду токарей из личного состава корабля. Часть заводских станочных работ взять на себя.

Предложений много. Не только коммунисты, но и приглашенные на собрание комсомольцы и беспартийные активно обсуждают, как лучше и быстрее закончить ремонт.

Не могу нарадоваться тому, что еще на Тихоокеанском флоте наши люди привыкли делать все сами, своими силами. Теперь это очень пригодилось.

Коммунисты понимают: на заводе нам долго задерживаться нельзя. Фашистские корабли еще бороздят заполярные воды. Еще ждут нас впереди жестокие схватки с врагом…

Некоторым из нас на время ремонта предоставили отпуск с выездом к родным. Я побывал в Туапсе. Ехал туда через Москву, Сталинград, Ставрополь, Ростов. Насмотрелся на разрушенные города, сожженные села. Свой родной город едва узнал: много упало на него фашистских бомб…

Семью решил перевезти в Заполярье. Тут тоже падают бомбы, но жена и сын к этому уже привыкли.

На обратном пути побывал в Сталинграде, вернее там, где был город. Сколько потребуется труда и средств, чтобы отстроить все заново! Видел буквально горы трофейной техники — пушки, танки, минометы… Какую все-таки махину опрокинула Красная Армия у Волги!..

Вернувшиеся из отпусков матросы много рассказывают о таких же разрушениях в прифронтовых и побывавших под пятой оккупантов городах и селах. Да зачем далеко ходить за примерами! Перед нами Мурманск. Этот цветущий город сожжен "зажигалками" и разрушен немецкими фугасными бомбами. Все это усиливает нашу ненависть к фашизму.

Есть у нас и другие причины ненавидеть гитлеровцев… Из боевых походов не возвратились наши друзья — экипажи подводных лодок Шуйского и Сушкина. Долго не верилось. Неужели не придет весельчак и балагур Костя Шуйский? Ведь этот человек никогда, ни при каких обстоятельствах сам не унывал и не давал падать духом товарищам.

Сушкин… Талантливый командир, ни разу не возвращавшийся из похода без победы. А кто лучше его мог спеть и сыграть на гитаре? Под стать командиру и команда. Разве можно забыть старшего лейтенанта Алексея Александрова — одного из лучших штурманов бригады? Энергичный, стремительный, он в свободное время любил пошутить, посмеяться…

Не забыть также матроса-электрика Эскузьяна — красивого, здорового, веселого, сильного. Помню, когда он пришел на лодку к Льву Михайловичу учеником. Это было еще во Владивостоке. По-русски он тогда говорил плохо, но специальность и обязанности осваивал быстро.

Однажды при погружении лодки под клапан вентиляции одной из цистерн попал кусок дерева. По сигналу "закрыть вентиляцию" пневматический клапан не закрылся. Эскузьян схватил толстый железный прут и с такой силой нажал на него, что рычаг согнулся в дугу. Механик удивился: "Как это вам удалось?" Матрос, решив, что ему делают замечание за испорченный лом, оправдывался: "Слабый железо, товарищ механик. Я всего четверть силы на него положил".

Прозвище "Четверть силы" так и осталось за ним до конца. Несмотря на свою молодость, Эскузьян успешно оспаривал первенство по классической борьбе, и только наш уход на Север помешал ему стать чемпионом флота.

Вспоминается и такой эпизод, связанный с молодым атлетом. В одном из заграничных портов он забылся и от души пожал на прощанье руку одному из гостей, пришедших к нам на корабль. Нужно было слышать, как завопил этот человек, замахав рукой, будто ее кипятком ошпарили. Эскузьян был любимцем не только команды своей лодки, но и всего дивизиона. И такого человека не стало… Нет, мы не забудем и не простим гитлеровцам гибели товарищей. Разве можно забыть горе жены Льва Михайловича или его сына, встречавшего на пирсе каждую лодку в надежде увидеть отца?..

Ненависть к врагу находит у нас конкретное выражение: мы идем впереди графика по ремонту; не перестаем непрерывно учиться на опыте возвращающихся из боевых походов лодок — положительное стараемся перенять, отрицательное — не повторять: не забываем ежедневно тренироваться в борьбе за живучесть корабля. Командиры отсеков проводят короткие учения по заделке "пробоин" в абсолютной темноте, причем места этих "пробоин" в отсеках часто меняются. Проводим тренировки также по тушению "пожаров". На лодке нет ни одного человека, не умеющего герметизировать отсек, дать воздух высокого давления и открыть клапан осушения любого отсека.

Старший лейтенант Гладков утреннюю физзарядку иногда заменяет "срочным погружением". Это он с секундомером в руке тренирует личный состав в быстроте спуска с мостика через люк внутрь лодки. Ведь в любое мгновение в походе может понадобиться срочно уйти под воду. Здесь необходимо безукоризненное знание своих обязанностей и основательная натренированность экипажа. В считанные секунды нужно успеть остановить и герметизировать дизеля, задраить все забортные отверстия в прочном корпусе, открыть кингстоны и вентиляцию главного балласта, а всем находящимся наверху мгновенно спуститься внутрь лодки и закрыть за собой самое большое отверстие — верхний рубочный люк.

Конечно, на ходу в море на мостике не разрешается быть никому лишнему. Но ведь необходимость срочно погрузиться может возникнуть и в момент смены вахты. Люди должны быть очень хорошо натренированы, чтобы по команде вахтенного офицера прыгать в люк и влетать в центральный пост как "смазанная маслом молния", не задерживая погружения.