Александр Панов - Искры революции

Докладчик замолчал. Рабочие и бывшие фронтовики крепко задумались. Значит, опять воевать. Опять бои, жертвы…

— Вот негодяи! — вдруг произнес старый большевик Павел Платонович Лебедев. Увидев, что на него смотрят. Лебедев встал:

— Я говорю, не дают нам мирно пожить, не хотят отдать награбленное и допустить до власти работников, веками гнувших спины перед господами. Ну мы им, гадам, свернем головы! Я готов завтра же отправиться на дутовский фронт!

Лебедев сел. Одновременно встали Горбунов Иван Павлович, Тараканов Василий Степанович и Чеверева Лидия Михайловна. Они, перебивая друг друга, крикнули:

— И я готов, и я готова!

— Сформируем отряд против дутовских гадов! — кричали почти все. Похоже было, что все изъявляют желание завтра же пойти в бой с контрреволюцией. Но, очевидно, кто-то высказал иную точку зрения, завязался спор.

Гузаков громко крикнул: «Товарищи!» Народ умолк.

— Товарищи, я заметил, что гражданин Жеребин желает сказать свое мнение, не так ли?

— И скажу, — запальчиво ответил с места Жеребин.

В зале насторожились.

— Мы вот с Шельцовым, — он показал на сидевшего рядом, — смекаем, што нам и незачем идти на дутовский фронт. На нас не нападают. А насчет власти, так это их дело, Пусть устанавливают себе чего хотят. А какое нам дело до казаков. Нас не трогают, ну и мы не должны лезть в драку.

Шум потряс стены клуба. Гузаков и Минцевич — председатель, еле успокоили участников собрания.

Красногвардейцы перед походом в 1918 году: Масленников Игнатий Федорович, Ширшов Александр Алексеевич, Напалков Николай Захарович.

— Есть предложение сформировать отряд, — объявил Минцевич.

Утром, когда рабочие входили в заводские ворота, у штаба Красной гвардии задержалось около трехсот человек.

Комиссар завода, председатели партийного, профсоюзного комитетов и Совета рабочих депутатов вышли к собравшимся. Они решили отпустить пока сто пятьдесят человек. Если губвоенкомат потребует еще, пошлют дополнительно. Надо же всех одеть, обуть, вооружить.

В назначенный день добровольцы с утра собрались у здания штаба.

…Вчерашние кузнецы, слесари, токари, столяры — сегодня были неузнаваемы. В серых шинелях под ремнем, ленты с патронами через плечо, за поясом гранаты, в руках винтовки со штыками.

Со всех сторон сюда шли рабочие, чтобы проводить своих защитников на неожиданно возникший фронт. Еще совсем недавно они вот здесь же, на этой небольшой площади, с радостью говорили о том, что уж теперь-то войне конец, и вдруг опять фронт и не где-нибудь там, на германской границе, а вот — рядом, под Оренбургом!

Злоба кипела в сердцах рабочих, только что начавших строить новую жизнь, жизнь без капиталистов и без войн. Они шли сейчас к штабу Красной гвардии, чтобы на прощание сказать своим братьям и сынам напутственное слово.

Пока вышел командир отряда, серые шинели смешались с черными тужурками, пальто и шубами. Кто-то плакал, обнимая солдата. Кто-то спешил сказать недосказанное, кто-то громко смеялся, заглушая боль расставания. Вот заиграла гармошка. В круг вырвался лихой кузнец Георгий.

— Э-эх! Заходили руки, ноги, закружилась голова! Попляшу еще немного, пусть посмотрит кармала!

— О-го-го! — загоготала толпа. А он, заткнув полы шинели за ремень, шел по кругу, выбивая дробь и напевая — барыня, барыня, ты моя сударыня… Э-эх!

— Тра-тарата-ра-тата, — выговаривали кованые сапоги. Гармошка поддавала жару. Добровольцы в ритм гармошке подпевали частушки. Вдруг над толпой пронеслось:

— Отря-а-ад, в коло-онну по четыре стройся!

Оборвались песни, умолкла гармошка, отделилась серая масса, отошли в сторону отцы, деды, братья, матери, жены, невесты и сестры.

— Рравня-айсь! Смирно-о! — командовал Лебедев. Он осмотрел вытянувшийся строй и четким шагом, приложив руку к головному убору, направился к группе людей, стоявших против строя. Подтянутый, в шинели, сшитой по плечу, он отличался от рядовых тем, что справа на ремне у него висела кобура с наганом, слева — полевая сумка, на груди болтался бинокль и на левом рукаве была красная повязка.

Командир Красногвардейского отряда Лебедев Павел Платонович.

— Товарищ председатель Совета! Отряд к походу готов!

— Здравствуйте, воины! — крикнул Чевардин.

— Здрасте! — ответили красногвардейцы.

— Дорогие товарищи, — обратился к добровольцам председатель Совета рабочих депутатов, — от имени местной власти вам, нашим боевым защитникам, передаю большое спасибо и от себя — сердечный поклон. — Чевардин снял шапку и низко поклонился.

— Ура! — ответили красногвардейцы.

— Желаем вам скорой победы, — продолжал Чевардин, — и верим, что с помощью других отрядов вы разгромите дутовские банды и скоро вернетесь домой! Будем ждать вас и заботиться о ваших семьях. Да здравствует власть Советов, власть рабочих и крестьян во всем мире!

— Ура! — снова покатилось по колонне.

В строю начали переговариваться: надо ответить. Кто выступит?

— Я! — изъявила желание девушка, одетая так же, как и все добровольцы, и вышла из строя.

— Товарищи! — робко произнесла Чеверева Лида, обращаясь к народу, — я иду по стопам моего родного брата Александра Чеверева, которого вы все хорошо знаете. Он сейчас в Уфе тоже формирует отряды. Может быть, где-то в боях я встречусь с ним. Мы верим вам, что о нас не забудете. Верьте и нам, что мы, сыны и дочери ваши, не пощадим своей жизни в бою за рабочее дело! В отряде немного женщин — Мария Лопатина, Мария Рубцова, Анастасия Уракова и я. Но мы клянемся вам, что ни одного воина из нашего отряда мы не оставим на поле боя!

Лида круто повернулась и вошла в шеренгу. Буря аплодисментов прокатилась в толпе. И чуть стихло — крикнул всем известный кузнец Мызгин:

— Прощайте, робятки! — его голос дрогнул. — Может тово… всяко бывает… Война-то она тово… — старый кузнец махнул рукой и закрыл глаза рукавом.

Командир отряда, поборов волнение, дал команду:

— Отряд, нале-во! С песней шагом… марш! Раз-два…

— Слушай, товарищ, — запели три звонких голоса, — война началася, бросай свое дело, в поход собирайся!

Красногвардейцы дружно подхватили:

— Смело мы в бой пойдем…

И полилась по поселку песня, волнуя сердца людей. Трещал снег от четкого шага гвардейцев.

В Уфе отряд получил приказ следовать на Оренбург, сохраняя свое боевое подразделение. Командиром назначили симского большевика, бывшего политкаторжанина Андрея Федоровича Салова. До Оренбурга отряду доехать не удалось. Враг встретился раньше. Отборные, испытанные в боях части Дутова теснили самарских, сызранских и других необученных красногвардейцев к станции Бузулук.