Эдуард Эррио - Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Пьер Лаваль, передано Ш. Роша»

Пресса не дремала. «Мы хотим мира», – восклицал 19 сентября в газете «Ла Журне эндюстриэль» К. Ж. Жинью, весьма симпатизировавший главе правительства. «Мы не прислужники коммунизма, этого проповедника войны». В тот же день в газете «Эко де Пари» Анри де Кериллис, поздравляя Дорио в связи сего исключением из III Интернационала, обрушился на меня за мои симпатии к Советскому Союзу, якобы «принимающие совершенно бредовые формы». Все это позволило мне сделать ряд любопытных сопоставлений. «Необходимо, – писал он, – решительно покончить с этим невыносимым русским «интервенционизмом». Нынешнее правительство в первую очередь заинтересовано в решительных действиях. Ультиматум Москве и в случае необходимости – угроза… которая будет понята!» Итак, для того, чтобы щадить Италию, нужно рисковать войной с Советским Союзом. Позднее мы увидим, как Анри де Кериллис будет выражать иные настроения. В тот же день в газете «Тан» был заклеймен «агрессивный пацифизм», причем не обошлось без нападок на меня. Лондонская газета «Таймс» встревоженно вопрошала, будет ли французское правительство хранить верность обязательствам.

Заседание совета министров 21 сентября в Рамбуйе. Перед заседанием Пьетри поздравил меня с «работой» в Женеве. Лаваль зачитал нам инструкции, посланные им 28 августа в Рим, и ответ Муссолини от 3 сентября. Инструкции были вполне правильны и соответствовали нашей традиционной политике. Однако Муссолини требовал военного контроля и не хотел санкций. Министр иностранных дел резюмировал свои выступления в Женеве, зачитал свою телеграмму от 8 сентября Англии и последнюю депешу в Рим. Сегодня ночью в 3 часа 54 минуты получен из Рима ответ Шамбрена, имевшего более чем двухчасовую беседу с Муссолини. Глава итальянского правительства «не дал себя убедить». Он сваливает ответственность на Великобританию. Он утверждает, что его подвергали постоянным унижениям! В настоящее время он ограничивается пожеланием и просьбой не применять против него военных санкций. В ответ на запрос Лаваля Великобритания дала понять, что она не желает военных санкций, но без возражений исполнит решения Лиги наций.

Ренье изложил проект бюджета на 1936 финансовый год (приложение к протоколу заседания от 28 июня 1935 года). «Нынешний бюджет, – пишет он в изложении мотивов, – отражает самые большие усилия, которые предпринимались с начала экономического кризиса для восстановления финансового хозяйства страны. Масштабы и всеобщий характер жертв, которых пришлось потребовать у нации, не имеют прецедента в истории наших финансов. Наш народ пошел на эти жертвы с сознанием гражданского долга, достойным великого народа, и они принесли ожидаемый эффект. Не может быть никакого сомнения относительно полезности начатого дела, результаты которого были бы сведены на нет, если бы Франция не признавала переживаемых ею финансовых трудностей и если бы в момент их преодоления она поставила под сомнение правильность выбранных для этого средств». Ренье резюмировал историю развития наших финансов со времени стабилизации франка, дал анализ чрезвычайных декретов и перечислил причины, в силу которых правительство выносит на обсуждение наряду с общим бюджетом вопрос о создании фонда на расходы по вооружению, техническому оснащению и кредитованию работ на сумму 6230 миллионов франков. Фонд состоит из двух частей: из крупных дотаций на усиление темпов производства по линии военного министерства и министерства военно-воздушных сил и темпов строительства по линии министерства военно-морских сил; а также из ассигнований на сумму один миллиард франков на расходы по линии противовоздушной обороны (отчет в парламенте об осуществлении законопроекта № 5446). В заключение изложения мотивов говорилось: «История не скажет, что мы заслужили суровое предостережение, сделанное Людовику XVI его канцлером, не сумевшим добиться согласия на проведение необходимых реформ: «Если король хочет потерять свою корону, то это в его власти».

Лебо был назначен генерал-губернатором Алжира.

24 сентября наш посол в Лондоне сообщил нам, что он имел беседу с государственным секретарем (№ 1338-1342). Совет британского кабинета утвердил ответ на вопросы Лаваля относительно применения Устава в случае агрессии в Европе. Ответ этот будет передан нам. Со своей стороны Лондон запросил Париж о позиции Франции в том случае, если в период напряженности государство, находящееся под угрозой санкций, совершит акт агрессии против Англии путем нападения на ее корабли или военно-морские базы.

Женевская Ассамблея объявила перерыв в своей работе. Перед закрытием последнего заседания председатель Бенеш подвел итоги проделанной работы: «Никогда еще делегации великих держав, – сказал он, – не выступали со столь ясными и конкретными заявлениями по поводу работы женевского института и неукоснительного соблюдения Устава Лиги наций». Их заявления «могут означать, что после многолетнего периода больших испытаний Лига наций вступает в новый период своей истории и становится новой моральной, политической и даже материальной силой».

Бенеш продолжал надеяться на возможность примирения. «Во всяком случае, – сказал он, – мы все сознаем, что мы сделали все возможное для сохранения мира».

26 сентября в 11 часов 40 минут открылось заседание Совета Лиги наций. Представители Эфиопии, гг. Текле Хавариат и Жез, заняли свои места. Г-н де Мадариага зачитал доклад Комитета пяти. Делегация Эфиопии заявила, что ее правительство «несомненно, подвергнет самому глубокому и внимательному изучению все предложения Совета». Председатель поблагодарил Комитет пяти за проделанную им (увы, безрезультатную) работу, выразив при этом надежду, что примирение остается возможным; он предложил Комитету продолжать свою работу, а Совету, после того как он подготовит свой доклад, также не считать завершенной свою миссию. Иден согласился с этим решением и подтвердил верность Великобритании своим заявлениям. Лаваль занимал такую же позицию: «На Совете и на Ассамблее, – заявил он, – я выступил с заявлениями, которые определили позицию Франции. К этому мне нечего добавить. Совет выполнит свою задачу в соответствии с буквой и духом Устава». Литвинов также подтвердил свои обязательства. От имени одной из стран, не представленных в Комитете пяти, он выразил свое согласие с принципами, принятыми этим комитетом. Он заявил, что Совет не должен оставаться пассивным и ограничиваться ожиданием развития этого серьезного конфликта. После единогласного принятия заявления председателя заседание было объявлено закрытым. Каждый добросовестный человек должен признать, что у органов Лиги наций – Комитета пяти, Совета и Ассамблеи – не было недостатка ни в терпении, ни в осторожности.