Эдуард Эррио - Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

В 11 часов утра на трибуну Ассамблеи поднялся сэр Сэмюэль Хор. Элегантная осанка, тонкие черты лица, высокий открытый лоб. Он почти не жестикулировал, лишь изредка подчеркивал свою речь мягким движением правой руки. Его ясный голос отчетливо слышен в абсолютной тишине переполненного зала Ассамблеи. Я восхищался его спокойствием, самообладанием, его механической, ровной, спокойной манерой речи без всякой патетики, без резких телодвижений. Он произносит фразу за фразой, не делая особого ударения ни на одной из них. Речь его обращена не к Ассамблее, а к председателю. Было бы напрасным трудом искать в ней какой-то след волнения или желания взволновать. Это простое изложение доводов, стремление убедить, не прибегая ни к каким ухищрениям. Только к концу оратор несколько оживился. Речь его была очень хорошо принята Ассамблеей. Однако в зале царит скорее смятение, чем энтузиазм.

Сэр Сэмюэль Хор заявил, что в своей политике, лишенной всякого национального эгоизма, Англия придерживается Лиги наций и принципа коллективной безопасности. Он говорил о безошибочности британского инстинкта, о решимости правительства Англии не возвращаться к осужденной системе союзов и о его готовности поставить свое влияние на службу международной справедливости. «Возможно, что нашим друзьям за границей было порою нелегко следить за эволюцией британской мысли; и порой трудно понять психологию британского народа. В самом деле, даже благожелательные критики считают нас странным народом, который часто стоит в стороне от вопросов, имеющих жизненный интерес для других стран, и который занят главным образом своими обычаями, своими симпатиями и предрассудками. Что касается критиков, настроенных к нам менее благосклонно, то наша политика давала им повод для гораздо более горьких обвинений».

«На этой Ассамблее, – продолжал сэр Сэмюэль Хор, – я самый последний из тех, кто мог бы выступить поборником национальной непогрешимости или отказаться признать ошибки, которые, без сомнения, допускались в прошлом правительством Его Величества в Соединенном Королевстве и английским народом, как и всеми другими правительствами и народами. Но я убежден, что, несмотря на свои национальные недостатки и ошибки, английское общественное мнение проявило в общем весьма надежный инстинкт в решении серьезных вопросов, сумев занять в критические моменты твердую, справедливую и здравую позицию. Вступая в Лигу наций, английский народ руководствовался отнюдь не эгоистическими побуждениями. Он убедился в том, что старая система союзов непригодна для предотвращения мировой войны, и его практический ум стремился поэтому найти более эффективный инструмент мира. После четырехлетних бедствий он старался предпринять все усилия, чтобы помешать вовлечению не только своей страны, но и всего мира в новую аналогичную катастрофу. Он был полон решимости бросить всю тяжесть своего могущества на чашу весов международного мира и международного порядка». («They were determined to throw the whole weight of their strength into the scales of international peace and international order».)

Сэр Сэмюэль Хор давал, таким образом, публичный ответ на телеграмму Лаваля от 8 сентября. В своей речи, имевшей существенное историческое значение, он подтвердил, что Лига наций воплощает идеал англичан. «В нашей политике, – подчеркнул он, – мы не руководствуемся абсолютно никакими эгоистическими или империалистическими мотивами». Однако недостаточно иметь и определить свой идеал; необходимо претворить его в жизнь. Лига наций не является ни сверхгосударством, ни четко выраженным единством; государства-члены остаются суверенными, будучи при этом связаны обязательствами Устава. При этом коллективная безопасность – это не только статья 16, но весь Устав в целом. Она предполагает строгое соблюдение всех принятых обязательств: стремиться к мирному урегулированию всех разногласий не прибегая к войне; принимать коллективные действия для прекращения войны в случае ее возникновения.

Таковы принципы, выдвинутые сэром Сэмюэлем Хором в связи с сложившейся ситуацией. Государства не разоружились; более того, они перевооружаются; образовался «порочный круг необеспеченной безопасности». Ряд больших государств ушли из Лиги наций. Тем не менее Великобритания намерена выполнить обязательства, налагаемые на нее Уставом. «Малые нации имеют право на независимое существование и на коллективную защиту, призванную помочь им отстоять свою национальную жизнь». («We believe thai small nations are entitled to a life of their own and to such protection as can collectively be afforded to them in the maintenance of their national life»). Отсталые народы (backward nations) имеют право рассчитывать на помощь со стороны более развитых народов (more advanced peoples).

Остановившись затем на вопросе о распределении сырьевых ресурсов, сэр Сэмюэль Хор вновь подтвердил свои заявления и обязательства. «Политика правительства Его Величества была всегда основана на непоколебимой верности Лиге наций и всем защищаемым ею принципам. И вопрос, который мы разбираем в настоящее время, никоим образом не представляет исключения из этого правила; напротив, он является следствием его применения. («The case now before us is no exception but, on the contrary, the continuance of that rule».) Последняя реакция общественности свидетельствует о том, что английский народ всецело поддерживает правительство в его решимости полностью и безоговорочно выполнить обязательства, вытекающие из членства Англии в Лиге наций, решимости, являющейся одной из основ ее внешней политики, как мы неоднократно провозглашали… В соответствии со своими точными и ясными обязательствами Лига наций, а вместе с ней и моя страна, выступает за коллективное соблюдение Устава в целом и, в частности, за решительное коллективное сопротивление любым актам неспровоцированной агрессии. («In conformity with its precise and explicit obligations the League stands, and my country stands with it, for the collective maintenance of the Covenant in its entirety and particularly for steady and collective resistance to all acts of unprovoked aggression».) Позиция английской нации на протяжении последних недель ясно доказала, что это не изменчивое и временное настроение, а принцип международного поведения, верность которому народ и правительство Англии будут твердо хранить везде и всегда» (« a principle of international conduct to which they and their Government hold with firm, enduring and universal persistence»).

Эта последняя фраза являлась, по-видимому, прямым ответом на вопрос, поставленный Лавалем 8 сентября. Речь Хора вновь вернула нас к временам женевского протокола. Наконец-то Великобритания брала на себя обязательства и тем самым политическое и моральное руководство Ассмаблеей. Она заняла позицию, которую я целиком разделяю: «Верность Уставу, только Уставу, Уставу в целом». Англия заговорила языком, которого я ждал в течение одиннадцати лет. Но это пока лишь холодный свет. Теперь необходима была французская теплота.