Евгений Матонин - Яков Блюмкин: Ошибка резидента

Будучи слушателем Восточного отделения, Блюмкин уже проходил одну чистку — партийную, которой была охвачена вся РКП(б). Стояла задача очиститься от «чуждых элементов», так что «партчистки» шли во всех организациях и советских учреждениях. По результатам отчетов партийцев и собеседований с членами партии партийные организации решали — оставлять их «в рядах» или исключать. В Военной академии через «чистку» прошел даже ее начальник Михаил Тухачевский. Блюмкин тоже тогда не стал исключением.

Однокашник Блюмкина по Восточному отделению Александр Бармин писал в мемуарах:

«Следующим вызвали широкоплечего слушателя с гордой осанкой, Якова Блюмкина. Если бы Блюмкин мог дать волю своему красноречию, то перед слушателями развернулась бы одна из самых романтических и авантюрных историй.

— По рождению я еврей, из буржуазии, — начал свою исповедь Блюмкин. — После гимназии стал профессиональным революционером. Состоял в левом крыле партии эсеров, во исполнение решения партии в июле тысяча девятьсот восемнадцатого года убил германского посла графа Мирбаха. Организовывал и руководил деятельностью подпольных групп в тылу Белой армии на Украине. В составе партизанских групп выполнял специальные задания, несколько раз был ранен. В качестве члена ЦК Компартии Персии вместе с Кучук-ханом принимал участие в революции в этой стране.

Комиссия тогда решила, что слушатель Блюмкин достоин „высокого звания члена партии пролетариата“.

Но с учебой дело обстояло хуже, чем с партией. И „учебную чистку“ Блюмкин, судя по всему, уже не прошел и был отчислен из Академии.

5 октября 1922 года Реввоенсовет Республики разослал специальный циркуляр, в котором говорилось, что отчисление из Академии „безусловно, не имеет сколько-нибудь дискредитирующего значения, а свидетельствует о том, что данное лицо при имеющемся служебном стаже и полученной общей подготовке не соответствует прохождению курса высшего военно-учебного заведения. В условиях же практической работы откомандирование для многих должно явиться благоприятным моментом, позволяющим пополнить существующие пробелы“. Отчисление не закрывает в будущем путь в Академию».

По другой версии, отчисление Блюмкина было связано с иными обстоятельствами — его взял к себе на работу «демон революции», нарком по военным и морским делам Лев Троцкий.

Лев Троцкий, которому в октябре 1921-го исполнился 41 год, находился на пике своего политического могущества и жизненного расцвета. Уже упоминавшийся писатель и коминтерновец Виктор Серж писал о нем: «В сорок один год — на вершине власти, популярности и славы, трибун Петрограда во время двух революций, создатель Красной Армии, которую он, по словам Ленина, буквально „вытащил из небытия“, внесший непосредственный вклад в победу во многих решающих битвах, признанный организатор победы в гражданской войне…» Сам Троцкий позже вспоминал, что в его руках «сосредотачивалась власть, которую практически можно назвать беспредельной».

Он занимал ключевые в РСФСР посты народного комиссара по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета Республики. Школьные тетрадки выпускались с его портретами и цитатами, вроде: «Грызите молодыми зубами гранит науки». В 1920-х годах в стране появилось два города с названием Троцк. Первый — это нынешняя Гатчина под Санкт-Петербургом, второй — нынешний Чапаевск в Самарской области.

В советских учреждениях висели, как правило, два портрета — Ленина и Троцкого. Лев Давидович, безусловно, был вторым человеком в партии и государстве после Ильича. А в каком-то смысле даже первым.

Революционной молодежи — таким как Блюмкин — импонировал именно он: яркий, энергичный, романтический «демон революции». Наверное, с Троцким — больше, чем с Лениным — у молодежи ассоциировалось будущее «мировой революции». И если Ильича называли «машинистом», то Троцкому досталось не менее многозначительное звание «кочегара революции». Кстати, именно Троцкий стал автором Манифеста Коммунистического интернационала — главного «инструмента», с помощью которого планировалось «выковывать» «мировую революцию».

Правда, после окончания Гражданской войны Троцкий почувствовал себя немного не у дел. Повседневная текучка мирного времени была не для него. Ленин предлагал ему разные сферы деятельности и посты — вплоть до должности своего заместителя в Совнаркоме, но Троцкий отказывался. Он уже не испытывал того интереса, или, как сейчас говорят, «драйва», которым он заражал окружающих еще совсем недавно.

В начале 1922 года он попросил месячный отпуск, сославшись на апатию и свою «плохую работоспособность». Его просьбу уважили. Но и после отпуска еще несколько месяцев Троцкий провел в «полурабочем» состоянии. Это было относительно спокойное время — война почти закончилась, внутрипартийная борьба обострится позже, на международных фронтах тоже наблюдалось некоторое затишье. Так что Троцкий писал критические заметки о литературе, очерки мемуарного характера, размышлял о положении в партии. И здесь-то Блюмкин оказался очень кстати.

«Я взял его к себе, в свой военный секретариат, — писал Троцкий о Блюмкине, — и всегда, когда я нуждался в храбром человеке, Блюмкин был в моем распоряжении». Иногда встречаются утверждения, что он возглавил личную охрану «кочегара революции». Но это не так — Блюмкин был, что называется, «специалистом широкого профиля». То, чем он занимался при Троцком, можно назвать обязанностями «чиновника по особым поручениям». Причем самым разнообразным.

Среди первых заданий Блюмкина в ведомстве Троцкого стала подготовка юбилейной выставки «Пять лет Красной Армии». Ее открытие было намечено на февраль 1923 года. Разумеется, одно из видных мест в экспозиции должна была занимать фигура самого наркомвоенмора Троцкого — как организатора Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА). Планировалось, например, что целый зал будет посвящен легендарному «поезду председателя Реввоенсовета Республики» [39] Напомним: с 1918 по 1925 год Л. Д. Троцкий являлся наркомом по военным и морским делам (наркомвоенмором), а также занимал пост председателя Реввоенсовета Республики. — Прим. ред. . Этот поезд Троцкого всю Гражданскую войну носился по фронтам, приводя одних в восхищение, на других наводя ужас, а у третьих вызывая отвращение и насмешки. В Киеве при белых распевали, например, такие сатирические куплеты: