Анна Баркова - Восемь глав безумия. Проза. Дневники

— Вы — расист! — с глубочайшим изумлением воскликнул министр культуры и даже привстал со своей качалки.

— Я не расист. Но белые все расисты или почти все.

Премьер насильственно улыбнулся и пожал плечами:

— Моя жена — плод законного брака белого ученого и мулатки. И я сам, как известно.

— Такие случайные исключения, конечно, есть. Но ваше рождение, Фини-Фет, простите, ничего не доказывает. Говоря по совести, вы — результат вспышки полового голода молодого ученого, давно не видевшего женщин и случайно, благодаря какой-то катастрофе, попавшего со своей экспедицией в Гынгуанию. По каким-то своим ученым делам через восемь-девять лет он приехал сюда вторично, узнал, что понравившийся ему смышленый негритенок — его сын, и ради каприза, от скуки взял вас с собой и дал вам образование. Потом он, конечно, полюбил и оценил вас. Но все это, повторяю, — игра случая. Едва ли из миллиона белых мужчин найдется один, который женился бы по-настоящему на черной. И едва ли из пяти миллионов белых женщин найдется одна, которая согласилась бы стать законной супругой черного. Гитлеровцы были расисты открытые, а ваши друзья — расисты скрытые, стыдливо умалчивающие в обществе о своих непобедимых — не предрассудках, а инстинктах. В своих блужданиях по свету я встречал очень много и тех, и других. Да что там говорить: многие коммунисты — отчаянные антисемиты, а ведь евреи — белые люди.

— Все, что вы говорите, — ужасно, но, к счастью, и неправдоподобно, — оживившись, вскричал министр культуры. — Вы забыли плантации в Америке, метисов, южно-американских креолов и т. д.

— Да, на плантациях, по причине недостатка белых женщин, плантаторы часто оплодотворяли негритянок… Бедные негритянки, по правде сказать! В глубине души хозяева считали такую связь позорной, грязной, нечестивой, даже противоестественной, вроде полового акта с ослицей или с собакой. Нередко этих бедных матерей вместе с их полукровками детьми забивали насмерть хлыстами надсмотрщики… — Жан Донне улыбнулся странной иронической улыбкой. — Знаете, с чем еще, с чьей помощью нам есть возможность ассимилироваться с белыми? С помощью истасканных снобов, которые ищут острых, экзотических «ощущений» и требуют в бардаке негритянку; и с помощью холодных, развратных, видавших виды богачей-буржуазок, приближающих к себе черномазого шофера.

Жан Донне замолк, выпил вина. Молчали и его удрученные собеседники. Наконец, м<���инист>р культуры вскричал:

— Я убью вас неопровержимым доказательством. А Индия? Разве во тьме времен белые завоеватели не ассимилировали черных побежденных, короче говоря, разве они не смешались с ними?

Жан Донне улыбнулся, помедлил с ответом, глядя на торжествующее лицо м<���инист>ра культуры и на очень заинтересованное лицо премьера.

— Да, это произошло во тьме времен, и процесс этот тянулся много веков. Приведя в пример Индию, вы как раз подкрепляете мои доводы. Слыхали вы о законах Ману [47] Слыхали вы о законах Ману… — законы Ману — предписания и правила, регламентирующие поведение индийца в частной и общественной жизни в соответствии с религиозными догматами Брахманизма. Приписываются мифическому прародителю людей — Ману. , изданных белыми завоевателями? Побежденные не имели права пить чистой воды, они должны были пить из луж. Они не имели права пользоваться чистой посудой, а только грязными черепками. Они не имели права приближаться к жилищу завоевателя, чтобы не отравить воздух своим подлым дыханием. Вот как белые ассимилировали черных побежденных. Они обрекли прежних господ страны на вымирание от самых отвратительных инфекционных болезней, порожденных скотской нечистотой, в которой вынуждены были гваздаться поколениями эти несчастные.

Против обыкновения Жан Донне вдруг рассмеялся коротким и жестоким смехом.

— К счастью, чума, холера и прочая прелесть нападает на чистых и нечистых, она не разбирает, кто господин, кто раб, она не считается с кастами… Представляю себе, что происходило во тьме времен с этой злосчастной Индией… Не без причины же этой колоссальной страной владел, кто хотел, вплоть до недавнего времени.

Что такое «неприкасаемые»? Люди самых низших сект, занимающиеся самой грязной работой. Когда-то именно побежденных использовали на такой работе, именно побежденные объявлены были «неприкасаемыми». И здесь-то вот корни индийских сект, а также причины индийского порабощения. И сейчас правоверный брамин способен убить «неприкасаемого», который подойдет к его колодцу. За оскорбление Ганумана [48] За оскорбление Ганумана… — Гануман (Хануман) — мудрый вождь обезьян. Играет очень видную роль в известном индийском эпосе «Рамаяна». Почитается как полубог. и священной коровы и в наше время индусы могут истребить < неразборчиво > Только в прошлом веке колонизаторам-англичанам удалось уничтожить обычай сжигания вдов… Разве это так уж сильно отличается от нашей привычки уничтожать жен, пришедших в негодность? До сих пор в Индии муж может выгнать жену из дома по соображениям кастового и религиозного порядка. А ведь Индия создала возвышеннейшие религиозные системы и утонченнейшую философию. А вы нападаете на крошечную, наивную Гынгуанию.

Премьер залпом выпил сразу несколько бокалов вина. Он был бледен, как может быть бледен черный. Из светло-шоколадного он стал каким-то мучнисто-серым.

Черт возьми! Вы, действительно, гениальны до вредности. Но вредность ваша опасна не только для вас, но и для всего окружающего. Что же предпринять нам? Что делать?

Жан Донне серьезно ответил:

— Быть философом не только по специальности.

— Что я скажу делегациям? Что я им продемонстрирую?

— А ничего, — спокойно возразил Жан Донне. — Вы слишком беспокоитесь об этих делегациях. Пусть наши белые друзья расхлебывают кашу, которую они же сами и заварили. Да ничего особенного не произойдет. Они потолкуют с нами здесь, в этом уютном кабинете, выпьют хорошего вина, пообедают, мельком взглянут на живописные шалаши, украшенные и замаскированные кумачом — тут уж придется раскошелиться, а может быть, наш добрый министр госбезопасности достанет красных тряпок у своих друзей и безвозмездно. Затем делегации мирно уедут, затем в газетах появится восторженное описание райской страны Гынгуании, которая… гм… засучив рукава, строит социализм. Захлебываясь, журналисты будут врать о добродушии, приветливости, кротости и прирожденном свободолюбии гынгуанского народа, о грации и привлекательности гынгуанских женщин. Две трети разглагольствований будут посвящены правительству. Премьер Гынгуании — доктор философии, подумайте! Министр культуры — знаток и ценитель всех искусств, и сам скрипач. Министр госбезопасности прозорлив, мудр и предан делу Маркса-Ленина… Министр иностранных дел — бывший кельнер, то есть пролетарий, знает четыре языка, очень образованный самоучка. Они упомянут даже и нашего милого, славного традиционалиста, ярого сторонника, хранителя и пропагандиста древней гынгуанской культуры и обычаев, нашего свирепого знахаря Рчырчау… Разве вы не знаете, как все это делается, мой дорогой Дон-Кихот?