Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей

И тут в студии зазвонил телефон – с ним связался один из представителей дома Givenchy. Ли не знал, что делать. Маккуин передал трубку Джону, который сказал представителю Givenchy, что перезвонит ему через полчаса. Затем они с Маккуином начали обсуждать ситуацию. По словам Маккуина, его не устраивали деньги – предложенная сумма казалась ему слишком маленькой. «Кажется, они обещали что-то около 300 тысяч фунтов в год, – вспоминает Джон. – Ли хотел больше. Я спросил: «Сколько – 400 тысяч фунтов?» Нет, еще больше. 500 тысяч? Нет, пятьсот – это слишком много. Поэтому мы остановились на сумме, примерно равной 450 тысячам фунтов. Кроме того, Ли сказал, что в Givenchy его просят подписать трехлетний контракт, он же хочет сократить этот срок до двух лет. Поэтому я позвонил в Париж и сказал: «Вот чего хочет Ли. Если вы не пойдете на его условия, завтра он никуда не полетит». Собеседник вынужден был отойти и посоветоваться с месье Арно; примерно через полчаса он перезвонил и сказал, что они согласны. А еще он спросил, уполномочен ли я говорить от имени Ли. Я передал вопрос Ли, и он ответил утвердительно. Я повесил трубку и сказал, что все решено. И тут-то Ли меня огорошил: пожелал, чтобы назавтра я летел с ним».

Джону пришлось съездить домой в Глостершир за паспортом; он вернулся в Лондон на поезде на следующее утро. В Суиндоне он купил выпуск The Times и, едва развернув газету, прочел: «Французская мода поручает дизайн британцам», а ниже – рассказ о том, как Маккуину предложили работу в Givenchy. «Не знаю, осознавали ли они, насколько неправильно истолковали происходящее; очевидно, статью отдали в набор до того, как я переговорил с Ли», – вспоминал Джон.

9 октября Ли встретился с Джоном на вокзале Ватерлоо, у платформы «Евростар». Они должны были утренним поездом отправиться в Париж. В путешествии их сопровождала Изабелла Блоу, которая ехала вторым классом. Она прибыла на вокзал с шестью или семью шляпными коробками и парой чемоданов. Пока Ли и Джон разбирались в условиях контракта, Изабелла бродила по вагонам и искала знакомых, которые тоже ехали в Париж: шла Неделя моды, и она надеялась, что в поезде окажутся другие дизайнеры или модели, с которыми можно поговорить по пути. Минут через двадцать Изабелла вернулась с молодой моделью; они разделись до нижнего белья и поменялись одеждой. Им казалось, что они ведут себя очень остроумно, но Маккуину их выходка совсем не понравилась. «Она меня достает», – негромко пожаловался он Джону.

Дом Givenchy прислал за ними машину на Северный вокзал. Но поскольку багаж Изабеллы, состоявший из шляпных картонок и чемоданов, не помещался в багажник, пришлось заказать для вещей такси.

«Мы приехали в Givenchy и пообедали с финансовым директором, – вспоминает Джон. – Помню, Ли вел себя довольно тихо; говорила почти одна Изабелла. Потом она ушла, так как остановилась на квартире. Ли отправился к мсье Арно, а я пошел в юридический отдел. Вдруг позвонила Изабелла; она сообщила, что вышла на лестницу, нечаянно захлопнула дверь и теперь не может попасть в квартиру. Givenchy пришлось искать для нее слесаря. Мы просматривали документы вместе с Ли и юристами, когда в комнату ворвалась Изабелла в причудливой шляпке, из проволоки и бус». Наконец, уже под вечер, Маккуин подписал контракт, и Джон поспешил на обратный поезд, а Изабелла и Ли отпраздновали новое назначение икрой, которую обильно запивали водкой и шампанским. [501]С тех пор в Париже Маккуину больше не нужно было ездить на метро или ловить такси; в Givenchy ему выделили «мерседес» с шофером.

Маккуин остался в Париже смотреть показы. В ту ночь, подписав контракт, Ли, одетый в костюм и кроссовки, вместе с Изабеллой пошел в «Мулен Руж», где встретился с Рифатом Эзбеком и Анн Демельмейстер, чьи простые платья джерси были представлены вереницей андрогинных моделей. 10 октября Ли сидел в первом ряду на показе Кристиана Лакруа, «мастера французской эксцентричной одежды», который, по слухам, ранее, летом, отказался работать в Givenchy. Находясь в Париже, Маккуин дал интервью Хилари Александр из Daily Telegraph, которая назвала его «растрепанным, небритым неряхой в странном наряде, который показался мне пижамой, но оказался рубашкой Comme des Garçons и «боснийскими» армейскими штанами». Ли говорил о своем восхищении председателем LVMH. «Арно человек необычайного дара предвидения… Он видел все мои показы в записи и знает, к чему я стремлюсь, лучше большинства журналистов. А еще он на 120 процентов за креативность. Иначе меня бы здесь не было». Маккуин понимал, что его нагрузка резко возрастет – ему предстояло производить четыре коллекции в год для дома Givenchy (две коллекции одежды от-кутюр и две – одежды для массового спроса) плюс делать два показа в год для коллекций одежды, которую он выпускал под собственной маркой. По его словам, он отнюдь не был «потрясен». Он достиг определенного уровня зрелости и понимает, что подходит для той или иной целевой группы. «Конечно, я не собираюсь показывать бамстеры на авеню Георга V [где находилось ателье Givenchy. – Э. У. ]. Возможно, я и сумасшедший по общему мнению, но голова у меня на месте – и прикручена накрепко». [502]

Прежде чем Джон Бэнкс, который следующие четыре года проработал бухгалтером Маккуина, уехал из Глостершира в Париж, Детмар Блоу посоветовал ему добиться для Изабеллы «своей доли» от сделки. [503]В самом деле, 1 ноября в The Times объявили, что Изабелла получила работу у своего друга: она занималась подготовкой рекламных кампаний для Givenchy. [504]

«Изабелла действительно просила дать ей какую-то роль в ходе переговоров с Givenchy, но речь шла вовсе не о том, чтобы она тоже работала на Givenchy. Она хотела работать на Ли», – уверяет Джон. [505]Когда Джон Бэнкс осторожно спросил Маккуина, в чем заключается роль Изабеллы, тот, по словам Бэнкса, ответил: «Нас с Иззи объединяют не деньги». [506]

Изабелла давно продумала, какого рода работу она могла бы выполнять у Givenchy – служить музой Маккуину. Кроме того, она хотела открыть салон, «как в восемнадцатом веке», или похожий на «Фабрику» Уорхола. [507]По словам Детмара, Изабелла «страшно расстроилась», узнав, что Маккуин не включил ее в свои планы. По мнению Детмара, его решение граничило с предательством. «Все советовали Иззи не принимать случившееся близко к сердцу, – вспоминает Детмар. – Но она была безутешна, и ничто не могло убедить ее в обратном. А хуже всего то, что Иззи не хотела с ним расставаться, потому что уже не могла без Маккуина. Ей не хотелось лишаться его вещей». [508]

В одном интервью Изабелла, выпив несколько бокалов шампанского, объявила: в будущем она потребует платы за свою роль музы. «Когда Александр использует в своих коллекциях мои идеи – а он их использует, – платят не мне, а ему», – сказала она. [509]«С ее стороны имела место некоторая неприязнь, застарелая вражда», – сказал режиссер Джон Мейбери, который дружил и с Ли, и с Изабеллой. По существу, Маккуин был «довольно прагматичным… лучше не впутывать человека слабого и непредсказуемого в такое положение, которое способно его раздавить». [510]