Реджинальд Пэйджет - Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945

Вот соответствующие положения Декларации:

Статья 10

Каждый человек для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом.

Статья 11

1. Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для за щиты.

2. Никто не может быть осужден за преступление на основании совершения какого-либо деяния или за бездействие, которые во время их совершения не составляли преступления по национальным законам или по международному праву. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в то время, когда преступление было совершено.

Таким образом, мой первый аргумент состоял в том, что инкриминируемые фон Манштейну деяния, согласно международному праву, не являлись уголовно наказуемыми, и суд должен опираться на международные законы, а не послевоенный Устав Нюрнбергского трибунала. Международные и американские суды следовали Нюрнбергскому статутному праву (право, выраженное в законодательных актах; в данном случае в Уставе (статуте) Нюрнбергского трибунала. – Пер. ). Это право неприменимо к военным судам, учрежденным Королевским предписанием.

Законы Нюрнбергского трибунала можно проследить в приговорах международных военных судов в Нюрнберге и Токио, а также в проводившихся после Нюрнберга процессах над менее значительными военными преступниками. Эти последние суды, в большинстве своем американские, действовали на основании закона № 10 («Наказание людей, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и против человечества». Принят 20 декабря 1945 г., Берлин. – Пер. ) Контрольной комиссии (Союзная контрольная комиссия – название органов контроля над странами – членами оси в переходный период после их выхода из состояния войны со странами – членами антигитлеровской коалиции в результате подписания договора о перемирии или капитуляции. – Пер. ), который в общих чертах воспроизводил Нюрнбергский статут и еще дополнительно исключал ряд обстоятельств, освобождающих, согласно международному праву, от ответственности. В американских судах заседали государственные судьи (судьи в системах государственного суда США; обычно избираются на определенный срок; в этом их отличие от федеральных и британских судей, назначающихся пожизненно. – Пер. ). Их решения не представляли бы особых проблем, ограничься они одними только Нюрнбергскими законами, как предписывал им закон № 10 Контрольной комиссии. Однако вместо этого они стремились подкрепить свои решения ссылками на общие принципы международного права, в котором показали столь малую осведомленность. В деле фон Манштейна обвинение полагалось на эти политические манифесты, за что подверглось резкой критике с моей стороны. Британские военные суды не мотивировали своих решений. Их заключения не содержали ссылок ни на Нюрнбергский статут, ни на закон Контрольной комиссии. Они просто определяли военное преступление как нарушение законов и обычаев войны. Я бы добавил, что имеются в виду законы и обычаи войны, известные международному праву на момент совершения деяния.

Я обратил внимание суда на происхождение Нюрнбергского Устава и отметил, что его статут явился актом держав-победительниц, который, согласно прописанным в нем условиям, применялся только к гражданам оси, и что среди источников международного права нет места односторонним актам победителей.

Далее я продолжил:

«Итак, если Нюрнбергский устав не является частью международного права, то что тогда представляют собой решения, вынесенные на основании этого Устава? Эти решения стали результатом четырехстороннего акта. Русские участвовали в нем в части осуждения на смерть различных людей за преступный сговор с целью развязывания агрессивной войны против России. Что характерно, русские назначили прокурором старшего офицера, а судьей младшего из того же ведомства. Последний после этого получил назначение на должность коменданта концлагеря Заксенхаузен (нацистский концентрационный лагерь рядом с Ораниенбургом в Германии; до 1950 г. существовал как пересыльный лагерь НКВД. – Пер. ). В решениях опускались все упоминания об убийствах в Катынском лесу, что несколько умаляет их же собственное требование беспристрастности. Делегированная этими решениями власть всецело легла на репутацию прославленного английского судьи, лорда Оукси (Джеффри Лоуренс, главный британский судья во время Нюрнбергского процесса и президент Судебной группы. – Пер. ); и он обладал бы еще большей властью, имей он меньше коллег.

Американские трибуналы, заседавшие в Нюрнберге, применяли статутное право, являющееся оккупационным статутом и у которого не больше оснований считаться международным законом, чем у Нюрнбергского устава. Это еще один односторонний акт власти победителей. И это, сэр, признали сами американские трибуналы. Они заявили, что оккупационный закон не является частью международного права, и предприняли попытку истолковать международное право так, словно оно существовало отдельно от устава. Исключительно в интересах собственных решений.

Но тогда такие заявления должны зависеть от полномочий сделавших их судей, а не от их репутации в качестве юристов-международников, однако необходимых полномочий они не имеют, поскольку это американские, а не международные суды. Проще говоря, американский суд – это не личная репутация судьи.

Затем я постарался выяснить, что собой представляли американские судьи. Это не федеральные, а государственные судьи, и большинство из них являлось «судьями из прерий», то есть прибыло со Среднего Запада США, где международные вопросы практически никогда не поднимались. Часть из них выборные, а не назначенные судьи; государственные судьи в Америке назначаются в результате политических избирательных кампаний. Я, сэр, откровенно говоря, просмотрел список их имен и не обнаружил – думаю, что любой юрист-международник тоже не обнаружит, – ни одного знакомого. При всем уважении, я должен заявить, что они не обладают сколь-нибудь значительным весом или авторитетом в толковании международных законов. Когда дело дошло до документальных доказательств, а именно это им приходилось упоминать в своих заявлениях, стало совершенно ясно, что они прочли одну-две книги по этой теме, однако их решения показывают довольно глубокое непонимание задействованных здесь принципов. Некоторые из этих принципов я рассмотрю подробно, но, возможно, наиболее примечательное, с точки зрения юриста-международника, заявление было сделано на процессе Верховного главнокомандования. Вот как оно звучит: «Обвиняемому не удалось оправдать себя на основании освобождающих от ответственности обстоятельств, заявляя, что кто-то другой совершал подобные преступления или прежде, или после предполагаемого совершения преступления обвиняемым». Похоже, такое заявление определенно игнорирует суть международного права, которое является не более и не менее чем системой «tu quoque» (с лат. буквально – и ты тоже; аргумент, позволяющий государству-ответчику утверждать, что государство-заявитель также нарушило какую-либо международно-правовую норму. – Пер. ). Это своего рода соглашение «Я не сделаю этого с тобой, если ты не сделаешь того же со мной; но если ты сделаешь это со мной, то мои обязательства аннулируются». С последующими санкциями: «Мои обязательства аннулируются; если ты начнешь что-либо против меня, то же самое произойдет и с тобой». Вот что такое международное право. Самый очевидный тому пример – использование отравляющих газов в войне 1914–1918 гг. Немцы начали, мы продолжили. И не в качестве репрессалий, призванных вынудить немцев прекратить использование газа; этого можно было добиться практически немедленно. У нас имелось больше газа, и ветер в основном дул туда, куда нам было надо. Мы продолжали использовать газ, потому что он являлся дающим нам преимущество средством поражения, и наши обязательства воздерживаться от применения отравляющих веществ аннулировались, когда их стали использовать немцы.