Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

начал он.

И забыл, что дальше.

Уронил свою седую голову на руки и застонал. Так и не дочитал.

Великий русский поэт. Люблю и преклоняюсь.

И еще.

Цитирую на память, возможны ошибки.

Пожалуй, самая короткая встреча со знаменитостью была у меня с Олегом Далем. Она уместилась в двух репликах.

Я сидел за стойкой в баре Ленинградского дома кино и что-то пил. Позади за сдвинутыми столиками гуляла большая компания. Внезапно от нее отделился довольно пьяный человек, в котором я узнал Олега Даля. Он приблизился к стойке и уселся на высокий табурет рядом со мной.

Обвел взглядом пространство и уперся в меня. Несколько секунд изучал мое лицо. Видно, я чем-то ему не понравился.

– А ты кто такой? – спросил он.

– А ты кто такой? – ответил я.

Причем его вопрос был искренним. Он действительно меня не знал. Мой же ответ был явно вызывающим, его-то я знал в лицо хорошо. Я почувствовал, что следующей его репликой будет удар по физиономии. Моей. Но тут сзади набежали его друзья, хорошо знавшие Олега, сграбастали его и потащили обратно к столу. «Олежка, Олежка, не надо…»

Так мы по-настоящему и не познакомились.

Я понял, что почти все мои мемуары – как по женской части, так и по части знаменитостей – имеют высокий алкогольный градус. Густо замешаны на выпивке.

Почему это? Разве я такой уж алкоголик?

Ну, в глазах человека непьющего – безусловно. Но вообще – не больше, чем остальные.

Значительная часть моей жизни, если говорить чисто о времени, прошла в одиночестве за пишущей машинкой, позже – за компьютером. Это было время, когда я сочинял какие-то тексты. Ни одного текста в жизни – будь то даже заказной научно-популярный сценарий – я не написал «под хмельком». И даже с похмелья. Только с абсолютно чистой головой. Реплики в Сети я не считаю, там бывало.

Если посмотреть на количество написанного и понять, что это писалось на трезвую голову, то алкоголиком меня считать нельзя. Но после примерно недели работы голова у меня становится ватной, и лучшего способа очистить ее, чем напиться, я не знал. Баня еще как-то могла помочь. Напиться сильно, перемучаться на следующий день, а потом снова можно работать.

Ну а когда напиваешься, совершенно не избежать приключений. Думаю, что многие люди, знающие меня лишь по нечастым встречам в кафе Союза писателей или в других подобных местах, так и думают: этот, мол, не просыхает. На что я указываю на тексты. Напишите такое количество, не просыхая, а я на вас посмотрю.

Хотя это мешало, конечно. Иногда сильно. Но кому это не мешало?

По наводке dm_lihachev включил ТВЦ и увидел окончание суда над покемонами. Точнее, над издательством «Эгмонт». Увидел главного редактора г-на Морозова, с которым имел несколько разговоров по телефону. Сначала он требовал передать «Эгмонту» тираж наших покемонов для уничтожения, затем сказал, что ладно уж, пускай это будет только часть тиража, а то, что просочилось в розницу, продавайте. Последний раз, в декабре, было сказано, что к нам явится представитель и заберет эту часть тиража. А потом о нас забыли.

Присяжные вынесли вердикт: покемоны и прочая нечисть дурно влияют на подрастающее поколение, однако запрещать издателям издавать комиксы не нужно.

Именно это слово звучало: комиксы.

Отличие нашей работы с Горчевым в том, что это не комиксы. И на самом деле, когда дело касается детей, требуются адаптированные для каждой страны издания. Мы сделали русифицированных покемонов не в том смысле, что обрядили их в зипуны и дали русские имена, в этой книжке просто думают по-русски и по-русски шутят.

Это если говорить серьезно.

А так, хотели заработать, конечно, на раскрученном бренде.

Я бы еще про Гарри Поттера книжку написал. Чувствую, не все там благополучно в оригинале, слишком далек он от нашего детского народа.:)

Почему Гулливера пересказывали для детей, а Гарри Поттера нельзя?

Свое знакомство и первую встречу с Виктором Викторовичем Конецким я давно описал в рассказе «Рекомендация», который сам ВВ считает лучшим моим рассказом. Ну понятно почему. Потому что там про него.

Там тоже не обошлось без алкоголя, не обойдется и здесь.

Однажды, не помню уж по какому поводу, я зашел к Виктору Викторовичу в его квартиру на улицу Ленина, 36, где жил когда-то, кстати, упомянутый выше Олег Даль, с которым у ВВ были дружеские отношения. ВВ прихварывал, а может, просто пил. По такому случаю, как обычно, он возлежал на своем диване под одеялом, одетый почему-то не в тельняшку, как подумал бы кто-то, а в обычную маечку.

Рядом с диваном стоял малюсенький столик, на котором с трудом умещались две чашки чая, бутылка коньяка и две рюмки. Две рюмки потому, что я тут же присоединился к ВВ.

Мы выпивали и вели неспешный разговор, как вдруг в дверь позвонили. ВВ удивленно поднял брови.

– Кто бы это мог быть? Пойди открой.

Я вышел в прихожую и открыл дверь.

На пороге стояли две женщины – одна постарше, лет сорока, другая лет тридцати. У той, что постарше, в руках был букет гвоздик. Обе смотрели на меня восхищеннными глазами.

– Вы Виктор Викторович?

– Нет. Пока еще – нет, – твердо возразил я.

Восхищение было свернуто в трубочку и спрятано до поры до времени.

Дамы объяснили, что они из другого города, здесь у них проходит конференция, а Конецкий – их любимый писатель. Вчера они позвонили ему и договорились о встрече. И вот они тут.

«Значит, вчера ВВ тоже пил», – механически отметил я про себя, а вслух сказал дамам, что сейчас все выясню.

Я вернулся к ВВ и доложил обстановку. ВВ страдальчески застонал.

– Я же обещал им… Совсем забыл. Ну зови!

В прихожей, освобождая дам от плащей, я сделал необходимые приготовления к беседе.

– Дорогие читательницы, – сказал я приподнято. – Дело в том, что Виктор Викторович только что закончил новую книгу и по этому случаю… э-ээ… немного выпил…

Дамы умильно улыбнулись, это состояние мужчин было им хорошо знакомо.

– Однако должен вас предупредить, что в этом состоянии он по старой морской привычке употребляет исключительно матерные слова (что было чистой правдой), а также все это может печально кончиться.