Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Ф. М. в приведенной цитате не произнес этого слова. Он просто сказал, что у нас у всех есть то, что мы тщательно скрываем не только от других, но и от себя. И обычно это не самые прекрасные свойства души и тела. Нам стыдно их показывать.

Но кто сказал, что их надо показывать, чтобы быть искренним человеком? И Достоевский на этом не настаивает. Он просто говорит «вот если бы…»

Я вовсе не желаю знать о своих близких или даже дальних ВСЕГО. Но я хотел бы им верить.

Это разные вещи.

Если человек не говорит мне о чем-то своем интимном или стыдном, это не означает, что я лишаю его доверия. С какой стати ему мне об этом говорить? Чтобы я признал его искренним?

Но если он говорит о чем-то, то у него нет задних мыслей. Он верит тому, что говорит. И это главный признак искренности, по-моему. Вера эта снабжает его слова энергией. И еще одно: он сам дошел до того, о чём говорит. Сам. Не вычитал, не повторяет, как попка, за авторитетами.

По крайней мере он опять-таки верит, что говорит ОТ СЕБЯ.

Сейчас, много размышляя о Цое в связи с книгой о нем, я размышляю и об искренности его и вообще. Признано, что это одна из главных составляющих его успеха. И это, наверное, так. Да и сам Цой не раз говорил о том, что ему (им – группе «Кино») верят, потому что они честные и искренние.

Но сам Цой при этом был весьма сдержанным и скрытным человеком. Эксгибиционизм был ему глубоко чужд.

Но он верил в то, о чем пел. И у него не было задних мыслей, когда он сочинял свои песни.

А эксгибиционисты могут показывать мне все интимное или пакостное в себе, но мне это неинтересно, потому что за этим нет веры в себя и доверия к собеседнику, а есть лишь дурная самореклама.

Просыпаюсь утром рано, нет пружины от дивана. И вижу злую реплику Вовы насчет «Русской жизни».

Иду туда и любуюсь обложкой, действительно, оставляющей странное впечатление. Кстати, замечаю в содержании статью Быкова «ПМЖ, или Горбатые атланты».

И что-то показалось мне подозрительным, ибо «Горбатые атланты» – это название одного из романов Александра Мелихова, который был издан в моем издательстве «Новый Геликон» (тогда оно называлось так) еще в 1995 году, а про ПМЖ мы с Быковым говорили по телефону с неделю назад.

Только нужно пояснить, что это за ПМЖ.

Попов, Житинский и их друг-реалист Александр Мелихов учредили втроем литературную премию ПМЖ – по инициалам – за лучшую городскую прозу, и это, вероятно, самая точная аббревиатура петербургского стиля. Петербург – постоянное место жительства русской литературы и русской души, гордой и прекрасной в унижении, мстительной и тоталитарной в реванше.

Действительно, дней десять назад я позвонил Мелихову с предложением учредить именную литературную премию, которую объявил бы Центр современной литературы и книги, где я ныне директором. В дополнение к премии АБС, церемония вручения которой уже много лет там проходит. Чтобы «жить стало лучше, жить стало веселее». Мелихов – человек серьёзный, в отличие от впс, он подумал и вечером мне позвонил.

– Знаешь, – сказал он. – Я все же не Стругацкий и не Солженицын. Не тот вес. Пары не получится. Но мысль хорошая. Я предлагаю учредить премию на троих – ты, я и Валера Попов. И назвать премию – ПМЖ, по нашим инициалам.

Я мысленно прикинул наш общий вес, но всё равно Стругацких не получилось. Зато нас больше. Мы с Мелиховым посмеялись этой литературной шутке, а дня через два в телефонном разговоре с Быковым я ему ее пересказал. Быков, как всегда, заразительно смеялся и тоже говорил, что прикольно. Попову же я рассказал об этом лишь вчера, и Валера снисходительно улыбнулся. Спросил только: «А деньги где возьмём?»

И вот сегодня – читаю.

Вот как нужно работать, господа! Пока мы тут хихикаем над своими шутками, Быков уже статью написал, в журнале напечатал и премию объявил. Теперь придется и нам объявлять.

Но я, пожалуй, объявлю и еще одну премию – тоже ленинградскую, но поэтическую.

И выдавать ее будут, скажем, Кушнер, Горбовский и Быков (Быков же практически питерский литературно).

А статья хорошая, правильная. Даже безотносительно к тому, что Быков там нас хвалит.

Звонок на мобильный телефон.

– Слушаю.

– Мне нужен Александр Житинский.

– Это я.

– Меня зовут Анна, я редактор (какой-то, не запомнил) редакции Первого канала.

– Слушаю внимательно.

– Мы готовим передачу о рок-музыке и Викторе Цое. Вы автор книги «Путешествие рок-дилетанта». К сожалению, я ее не читала, извините. Вы можете ответить на несколько вопросов?

– Попробую.

– Скажите, как вам пришла в голову мысль написать эту книгу?

– Девушка…

– Меня зовут Анна.

– Анна, видите ли, я десять лет посвятил этой теме (краткий, в три минуты, пересказ содержания этих 10 лет и книги).

– Понятно. Вы были знакомы с Виктором Цоем?

– Да, я познакомился с ним, когда ему был 21 год, в 1983 году. Сейчас я пишу о нем книгу.

– Это очень хорошо. Значит, наши интересы совпадают. Это будет книга о Цое с 21 года до его смерти?

– Нет (я начинаю звереть). Это будет книга обо всей его жизни, от рождения до смерти.

– Скажите, как вы познакомились с Виктором Цоем?

– Анна, пожалуйста, в следующий раз подготовьтесь к интервьюшечке поосновательней. И тогда я, возможно, отвечу на ваши вопросы, – сказал я и повесил трубку.

Очень резвая девушка. Не сомневаюсь, что у нее есть ЖЖ. Но происхождение слова «интервьюшечка» она наверняка не знает.

Посмотрел сегодня передачу Малахова о Цое, куда меня как-то не очень удачно пытались пригласить.

Только это меня подвигло посмотреть, поскольку этот цикл я не смотрю никогда. Впрочем, как и другие ток-шоу.

Более глупой темы для разговора о Цое было трудно придумать.

Цой – христианский пророк. Что вы об этом думаете?

Такого вот типа.

С малаховской развязностью и стеклянным безумием в глазах.

Безусловно, есть в творчестве нечто такое, что не поддается анализу.

И мистика существует, и Божественное начало.

И даже пророчества.

Но отнюдь не как тема дешевой передачи.

Быкову как ни позвонишь и ни спросишь, что, мол, Быков, делаешь? – неизменно получаешь ответ: «Да вот сидим здесь с N. (или X., или Z) и бухаем». И ведь не врет, потому как в трубке слышны приветственные возгласы собутыльников.

Когда он пишет свою нетленку и тем более тленку?

И лишь вчера узнал секрет, который и выдаю здесь под замком.

Быковых двое. Два близнеца, оба Димы. Так их случайно записали при рождении. Хотели записать второго Моисей, а пришлось, как и первого, Дмитрием. Времена были такие, вам не понять. Ну и чтобы они сильно не путались под ногами и не смущали народ, условный Моисей живет всю жизнь у мамы, неподалеку от первого Быкова, никуда не ходит, нигде не учился, умеет только писать – и пишет хорошо, как вы знаете. Не говоря о том, что любит это дело.