Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Всегда интересен и сам процесс творчества – то, что для читателя остается сокрытым (как у Цветаевой: «Писатель старше читателя на все черновики»). Когда вы писали повесть, она уже целиком существовала в Вашем замысле или её сюжет проступал постепенно по мере написания?

(Как у Пушкина с «Евгением Онегиным», когда он и сам удивился, что Татьяна вышла замуж.)

С уважением, Татьяна и Ольга, сестры-близнецы.

Спасибо вам, близнецы.

Либералами традиционно принято считать любителей свободы и демократии. Любит человек свободу и борется за нее. Что здесь плохого? Но, по-моему, акценты несколько смещены.

Либерал, несомненно, любит. Но любит он исключительно себя – самого умного, драгоценного и неповторимого. Который лучше всех знает – как должна жить страна, как она должна быть устроена и какое место в ней должен занимать он сам. Весьма почетное, разумеется. Чтобы его туда демократически выбрали.

Но его не выбирают, потому что мало того что он глуп по большому счету, то есть знает много, а понимает мало. Его не выбирают, потому что интуитивно чувствуют, что он всех других считает говном. И даже таких же либералов, потому что и они, конечно, неправильно все понимают.

Однако либералы нужны. Без них было бы скучно. Кроме того, по ним можно сверять собственную ценностную шкалу, чтобы, не дай бог, не скатиться в другое, противоположное, но не менее омерзительное болото.

Вчера принял дела у бывшего директора Центра современной литературы и книги на Васильевском Д. Н. Каралиса и стал официально директором этой организации.

Сегодня подписал договор с Комитетом по печати на финансирование.

Завтра собираю команду и ставлю задачи на период до 31 декабря.

Многие помнят разразившийся весною скандал под условным названием «Центр против Смольного». Стороны обвиняли друг друга во всех грехах, в результате работа почти прекратилась, деньги не поступали. В конце концов в июне Д. Н. Каралис позвонил мне и сказал, что уходит. И предложил взять Центр в свои руки.

Напомню, что учредителями этого Центра являются 4 человека – Б. Н. Стругацкий, И. П. Штемлер, Д. Н. Каралис и ваш покорный слуга. Десять лет назал Каралис явился с этой идеей, и мы учредили некоммерческую организацию. Десять лет он руководил ею, но вот не поладил с властями, которые финансируют работу, – и счел за лучшее уйти.

Я думал дня два и решил принять это предложение. Остальные учредители не возражали. Затем потратил полтора месяца, чтобы разработать кое-какие документы и согласовать их (это я делал в отпуске, в Голландии, посылая в Комитет письма). Еще до отъезда встречался с А. Ю. Маниловой и другими чиновниками Смольного.

Посмотрим, что из этого выйдет. Во всяком случае, есть надежда, что Центр восстановит прежний режим работы и, может быть, появятся какие-то новшества.

А пока сейчас погружаюсь в хлопоты: ремонт, на который тоже спущены деньги, закупка оборудования, которую я предусмотрел в новой смете, обеспечение Центра современным каналом связи.

«Геликон» продолжает работу, но уже более автономно. Может, оно и к лучшему.

Сегодня была очередная годовщина гибели Вити Цоя.

Я помнил об этом.

Но сейчас посмотрел 2 клипа и решил написать.

Через год после его смерти мы с Марьяной, Царствие ей небесное, выпустили документальную книгу о Вите. Она так и осталась лучшей книгой о нем.

Сейчас я пишу о нем другую книгу – не документальную. Это беллетризованная биография.

Писать трудно. Всё известно. Любой текст, любая фотография.

Но я все равно взялся, Цой таит загадку, мне интересно над нею подумать.

Он ровесник моей старшей дочери. Его нет уже семнадцать лет.

Вообще это неправильно. Как сказал кто-то мудрый, когда его спросили, что такое счастье.

Он сказал типа:

«Сначала умрут ваши родители. Потом умрете вы. Потом умрут ваши дети».

Представьте себе, что вы купили и прочитали роман Льва Толстого «Анна Каренина».

А потом, зайдя в ЖЖ, поделились впечатлениями о прочитанном.

А дальше вы узнали из комментов, что у Льва Николаевича есть ЖЖ Большая Борода, у Анны Карениной ник в ЖЖ Анька-сука, а Вронского зовут просто Вронский. И Левин, и Китти тоже в ЖЖ, и они френдятся, банят кого-то, живут своей жизнью, ругаются с Большой Бородой и охотно делятся неизвестными подробностями романа с читателями.

То есть в этом пространстве принципиально автор, его герои и читатели действуют и живут на одном уровне. Между ними нет разницы.

Это обстоятельство расширяет границы написанного романа до бесконечности и делает его протяженным во времени в принципе тоже до бесконечности.

И конечно, меняет самую суть романа.

Но возможности этого жанра грандиозны.

Это и есть литература будущего, которая уже не литература, а сама жизнь. Но жизнь виртуальная.

Которая не отменяет литературу в обычном смысле, а надстраивается над ней. Не хотите – не заглядывайте в блогосферу, ограничьтесь бумагой. Но заглянув – не пугайтесь.

Собственно, первую попытку я сейчас предпринимаю. Я не Лев Толстой, и у меня нет Анны. Но кому-то надо начинать.

Плохо, что у меня нет не только Анны, но и времени.

Зато все главные герои уже среди нас и вскоре попытаются вступить в общение с читателями и автором.

P. S. Это можно было бы назвать одним словом: БЛОГОТУРА. Не очень звучно, но…

Удостоился разгромной рецензии Топорова. Это просто праздник какой-то!

Я думаю, в следующем романе мои герои непременно посетят город Топоров, где живут топоряне – такие важные гондоны, надутые сероводородом. Летать они не могут, ибо сероводород – не гелий, но воняют очень сильно.

Сюжет пересказан верно, но вот насчет того, что я кому-то когда-то развозил гуманитарную помощь, – это чистая ложь.

Впрочем, такова литературная селяви.

Прочел у Евы:

…и еще – пора ввести мораторий на искренность. Это еще у Ф. М. в «Униженных и оскорбленных» было:

«Если б только могло быть (чего, впрочем, по человеческой натуре никогда быть не может), если б могло быть, чтоб каждый из нас описал всю свою подноготную, но так, чтоб не побоялся изложить не только то, что он боится сказать и ни за что не скажет людям, не только то, что он боится сказать своим лучшим друзьям, но даже и то, в чем боится подчас признаться самому себе, – то ведь на свете поднялся бы тогда такой смрад, что нам бы всем надо было задохнуться».

Я не думаю, что искренность – это то же самое, что эксгибиционизм или близка к нему.