Наталия Будур - Нансен. Человек и миф

Подробнее о настроениях экипажа можно прочитать на русском языке в книге Я. Юхансена (Йогансен Я. Сам-друг под 86°14′. Записки участника экспедиции на «Фраме». СПб, 1898).

На самом деле это был остров Джексона, того самого Джексона, с которым они встретятся будущей весной.

Усадьба была разрушена в 1971 году, когда Готхоб давно вошёл в черту Осло. Сейчас на месте старого дома Нансенов находится офисный комплекс.

Так, в «Толковании сновидений» Фрейд пишет:

«Один врач, лет тридцати, сообщил мне, что он с детства и до настоящего времени видит часто во сне жёлтого льва; о происхождении этого образа он может дать самые точные сведения. Этот знакомый ему из сновидений лев нашёлся однажды в действительности и оказался давно заброшенной фарфоровой безделушкой; молодой человек узнал тогда от своей матери, что безделушка эта была в детстве его любимой игрушкой, о чём, однако, сам он совершенно забыл».

Оттер — рыболовная снасть.

Хелланд-Хансен Бьёрн (1877–1957) — известный норвежский океанограф, один из теоретиков в области изучения динамики моря. Предложил динамический метод обработки величин плотности морской воды для изучения её циркуляции. В результате работ, проведённых совместно с Нансеном, выявил влияние подводного рельефа северной Атлантики на направление океанических течений.

Уже после гибели Колчака его вдова обращалась к Нансену со следующим письмом, которое хранится в его архиве:

«Дорогой сэр, всё ещё надеясь без надежды, я взяла на себя смелость обратиться к Вам, поскольку не вижу никого, кто хотел бы помочь нам в нашей беде… До сих пор нам оказывали помощь несколько скромных, чаще желающих остаться неизвестными друзей, однако более многочисленны враги, беспощадные и жестокие, чьи происки сломали жизнь моего храброго мужа и привели меня через апоплексию в дом призрения. Но у меня есть мой мальчик, чья жизнь и будущность поставлены сейчас на карту… Молодой Колчак учится в Сорбонне… с надеждой встать на ноги и взять свою больную мать домой. Он учится уже два года, осталось ещё два или три года до того, как он получит диплом и выйдет в большую жизнь. В мае начнутся экзамены, которые полностью завершатся к августу. Но как дожить до этого момента? Мы только на время хотели бы занять немного денег, чтобы перевести ему 1000 франков в месяц — сумма, достаточная для молодого человека, чтобы сводить концы с концами. Я прошу у Вас 5000 франков, на которые он может жить и учиться, пока не сдаст экзамены… Помните, что мы совсем одни в этом мире, ни одна страна не помогает нам, ни один город — только Бог, которого Вы видели в северных морях, где также бывал мой покойный муж и где есть маленький островок, названный островом Беннетта, где покоится прах Вашего друга барона Толля, где северный мыс этих суровых земель назван мысом Софья в честь моей израненной и мечущейся души и — тогда легче заглянуть в глаза действительности и понять моральные страдания несчастной матери, чей мальчик 10 апреля будет выброшен из жизни без пенни в кармане на самое дно Парижа. Я надеюсь, Вы поняли наше положение и Вы найдёте эти 5000 франков как можно быстрее, и пусть Господь благословит Вас, если это так. Софья Колчак, вдова Адмирала».

Нансен вдове помог.

Троюродный брат Ф. Нансена.

Анна Шётт и профессор Торуп.

«Бедный Нансен, он опоздал, как ужасно получить новость в Гамбурге. А мы в Эплтоне» (англ.).

Однако слова мемуаристки можно поставить под сомнение, поскольку она же писала, что Фритьоф и Сигрун были резки друг с другом последние годы жизни, но их письма пронизаны любовью и нежностью, а называют они друг друга исключительно ласковыми прозвищами.

Прекрасная страна (англ.).

В Норвегии существуют на сегодняшний день две официальные языковые нормы — два равноправных языка: книжный — bokmål (букмол, основанный на языке времён унии с Данией) и новонорвежский — nynorsk (нюнорск, или лансмол, «сконструированный» на основе диалектов). Лингвисты считают, что букмол и нюнорск — два разных, хотя и близкородственных языка. Однако сами норвежцы решили эту проблему легко — все дети обязаны в школе обучаться обоим нормам норвежского языка. Родители же вправе выбирать, какой язык будет в школе «основным» — книжный или новонорвежский.

Скотт подошёл к установленному на полюсе норвежцами флагу через 34 дня после них. То, что Амундсен опередил его, было для англичан страшным ударом. «Ужасное разочарование, — записал тогда Скотт в своём дневнике, — и мне больно за моих товарищей. Конец всем нашим мечтам! Да, мы на полюсе, но при сколь иных условиях против ожидаемых! Страшное место, и каково для нас сознание, что мы за все наши труды даже не вознаграждены ожидаемым торжеством! Мы пережили ужасный день». Через два месяца умирающий Скотт, не достигнув зимовья, лежал в палатке, одиноко маячившей в ледяной пустыне, и с трудом выводил свои последние слова:

«Мы всё слабеем, и конец не может быть далёк. Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии ещё писать. Ради бога, не оставьте наших близких».

Решающими моментами в плане экспедиции были: во-первых, выбор в качестве места зимовки и исходного пункта для похода к полюсу «таинственного» ледяного барьера в Китовой бухте и, во-вторых, применение в качестве транспортных средств собак (механический, в частности воздушный транспорт, был в то время ещё недостаточно совершенен, чтобы применять его в полярных условиях). Именно эти два условия дали Амундсену громадное преимущество перед Робертом Скоттом.

Ю. В. Визе писал:

«Сам Амундсен категорически отрицал какое бы то ни было „грязное“ соревнование со Скоттом, но едва ли он был в данном случае вполне искренен. Ведь от Северного полюса он отказался только потому, что Пири опередил его, и направился к Южному полюсу, рассчитывая прибыть туда раньше Скотта! Элемент соревнования норвежцев с англичанами за честь открытия Южного полюса, таким образом, налицо.

По возвращении экспедиций Амундсена и Скотта (последняя вернулась без своего начальника и его спутников по походу к полюсу) общественное мнение в Англии осудило Амундсена, а отдельные представители высказывались по отношению к победителю с нескрываемым негодованием. На обеде, данном Королевским географическим обществом в Лондоне в честь Амундсена, президент общества, лорд Керзон, отметив значение, которое Амундсен приписывал применению собак, закончил свою речь следующими словами, полными злой иронии: „Позволяю себе поэтому предложить троекратное ура в честь собак“. Позже Амундсен был исключён из состава членов этого общества.