Виктор Баранец - Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

Для любого журналиста иметь на руках документы или копии документов, на основе которых можно подготовить сенсационный разоблачительный материал, — предел мечтаний. Холодов умел добывать компромат, но никогда не рассказывал, каким именно образом он это делает. Хотя вряд ли мог по этой части изобрести что-то новое: в мире существует только четыре способа получения компромата. Журналист добывает его сам с помощью людей, которые ему доверяют, покупает или получает от «заинтересованных» людей плюс «случайно» находит (нередко — липу).

Обладание компроматом — отличное средство для создания имени и обретения славы, к которой не равнодушен ни один журналист на земле. Не думаю, что Холодов был исключением. И все же копии контрактов руководства ЗГВ с инофирмами, которыми располагал Дима, тоже свидетельствовали о том, что эти материалы кто-то ему добросовестно поставляет, наверняка преследуя свои цели. Холодов, мне кажется, таким образом становился одним из действующих лиц в тайных сражениях бизнесменов в погонах между собой…

В Министерстве обороны и Генеральном штабе фамилия Холодова была на слуху почти все время, пока его материалы появлялись в «МК». У многих генералов и офицеров даже выработался своеобразный читательский инстинкт: беря в руки «Московский комсомолец», мы прежде всего искали фамилию Холодова…

Многие знали: если появляется материал Дмитрия, значит, опять он вставляет фитиль кому-то из наших, у которых рыльце в пушку. Особенно допекал Дима Грачева и Бурлакова. У меня иногда создавалось впечатление, что Холодов работает с ними в одном кабинете, ест в одной столовой, вместе ездит в войска и моется в одних и тех же банях. И это не только у меня порождало элементарные догадки о том, что кто-то из военных очень добросовестно снабжает Диму информацией…

У Димы был какой-то свой, персональный журналистский рефлекс на военных пройдох, воров, бюрократов, протекционистов и мафиози. И поскольку он вел в газете военную тему, с профессиональной точки зрения это было легко объяснимо. Он стремился, на мой взгляд, добыть если не сенсацию, то информацию, граничащую с ней. А это уже показатель профессионального класса журналиста.

Но здесь нельзя было не видеть и более важное — позицию журналиста, не приемлющего бюрократию, ворье, тупость — все, чем серьезно и сегодня болеют Вооруженные Силы. Холодов стремился не только удивлять читателей, но и обнажать язвы армии. И, по-моему, делал это с тем упоением, которое часто заходило за опасную черту…

Некоторым нашим арбатским офицерам и генералам казалось, что Холодов «отрабатывает» чей-то социальный заказ, что он специально охотится только за чернухой в армии. И это лукавое объяснение было понятно: медведю, обворовывающему улей, всегда кажется, что наседающие пчелы в данной ситуации неуместны…

И Дима действительно был пчелой, от которой долгое время у некоторых наших «медведей» были сильно искусаны задницы и морды. Холодов вел свою, персональную тотальную войну против них. Все, что шло вразрез с его представлениями об офицерской чести, об армии как институте нравственности особой пробы, как хорошо отлаженном государственном механизме — все это вызывало у него обостренный интерес и ложилось на бумагу.

Ну, казалось бы, какой был резон молодому журналисту докапываться до истины, где же служит старший сын министра обороны Сергей? Вроде бы профессионального капитала тут особенно не наживешь — есть армейские проблемы гораздо важнее. А Диме все было важно. У него был свой угол зрения, свое поле битвы с протекционизмом, лицемерием и другими пороками людей, наделенных высокой военной властью.

Дима какими-то неведомыми способами прознал все-таки, что Грачев-средний (есть еще и младший) из забайкальских Могочей тайно переместился на передовые европейские рубежи — в Западную группу войск под начало генерала Бурлакова. Судя по материалу в «МК», Холодова это сильно возмутило. Ведь генерал армии Грачев однажды сам с гордостью публично признался: смотрите, все думали, что министерский сынок в Германию рванет. А я его в забайкальскую дыру, к черту на кулички. И напоминал при этом, что «Бог создал Сочи, а черт Могочи»…

Но недолго, оказалось, барабанил летеха Грачев в степях Забайкалья. Когда я читал в «МК» Димин материал, то уже знал, что министр из-за него снова пришел в ярость. Уже вскоре услышал, что вызвана такая реакция якобы «вероломной ложью» автора заметки. Возмущение министра было так велико, что в его искренность невозможно было не поверить.

Прочитав заметку Холодова о сыне министра, я решил проверить, соответствует ли его информация действительности. Позвонил в Главное управление кадров Минобороны. Там подтвердили — офицер Грачев числится в такой-то войсковой части. Звоню в часть. На том конце провода какие-то сумбурные объяснения, перешедшие, в конце концов, в выяснение подлинности моей личности. Так мне тогда и не удалось ничего выяснить…

Звоню кадровикам в штаб Воздушно-десантных войск. Там опять назвали какой-то загадочный номер войсковой части и что-либо еще объяснять отказались. И тоже стали выяснять, имею ли я санкцию на сбор информации такого рода…

А по Министерству уже вовсю ходили разговоры, что Гра-чев-отец настолько возмущен очередной «провокацией» газеты, что намеревается подать в суд. Снова раздались упреки министра и в адрес нашего управления информации. Дескать, почему проявляете пассивность и не даете отпор клеветникам?

Мы всегда болезненно относились к такой критике и стали думать, что делать. Тем более что возмущение министра было таким напористым и бурным, что многие из моих сослуживцев абсолютно не сомневались, что уж на этот раз министра действительно оболгали и оскорбили (и, надо признать, что в «МК» нередко бывали материалы с откровенно хамскими и оскорбительными выпадами в адрес министра — чего стоила, например, только одна реплика «представитель мира пернатых породнился со свиньями»).

Кто-то из наших офицеров предложил дать возможность Холодову слетать на почтовом военном самолете в Забайкалье и лично убедиться, что сын министра действительно служит в тамошних Могочах. И тогда в ответ на такое предложение прозвучал вопрос:

— А кто сынка туда доставит из Германии?

…Я еще раз убедился, что Дима знает гораздо больше, чем того кое-кому очень хотелось у нас на Арбате. Холодов продолжал портить настроение министру, докапываясь до того, где же в действительности служит его сын.

Поначалу я думал, что Дима, как и некоторые другие журналисты «МК», вводят себя в журналистский экстаз, с какой-то слепой, яростной предвзятостью «добивая» неприятного им человека. Банально, но истина: Холодов не любил Грачева, как не любили министра и другие журналисты в «МК» (Павел Сергеевич испытывал те же «обратные» чувства — и в этом его вполне можно было понять).