Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

В какой день недели, в котором часу

Ты выйдешь ко мне осторожно,

Когда я тебя на руках унесу

Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе, —

Зря ли я столько сил разбазарил?

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял!

Без запретов и следов,

Об асфальт сжигая шины,

Из кошмара городов

Рвутся за город машины, —

И громоздкие, как танки,

«Форды», «линкольны», «селены»,

Элегантные «мустанги»,

«Мерседесы», «ситроены».

Будто знают — игра стоит свеч.

Это будет — как кровная месть городам!

Поскорей! Только б свечи не сжечь,

Карбюратор — и что у них есть ещё там…

И не видно полотна —

Лимузины, лимузины…

Среди них, как два пятна,

Две красивые машины, —

Будто связанные тросом

(А где тонко, там и рвётся).

Аксельраторам, подсосам

Больше дела не найдётся.

Будто знают — игра стоит свеч.

Только б вырваться — выплатят всё по счетам.

Ну, а может, он скажет ей речь

На клаксоне… и что у них есть ещё там…

Это скопище машин

На тебя таит обиду, —

Светло-серый лимузин,

Не теряй её из виду!

Впереди, гляди, разъезд, —

Больше риска, больше веры!

Опоздаешь! Так и есть —

Ты промедлил, светло-серый!

Они знали — игра стоит свеч.

А теперь — что ж сигналить рекламным щитам

Ну а может, гора ему с плеч, —

Иль с капота — и что у них есть ещё там…

Нет, развилка — как беда.

Стрелки врозь — и вот не здесь ты!

Неужели никогда

Не сближают нас разъезды?

Этот сходится, один, —

И, врубив седьмую скорость,

Светло-серый лимузин

Позабыл нажать на тормоз.

Что ж съезжаться — пустые мечты?

Или это есть кровная месть городам?..

Покатились колёса, мосты, —

И сердца — или что у них есть ещё там.

[1969]

А ну, отдай мой каменный топор!

И шкур моих набедренных не тронь!

Молчи, не вижу я тебя в упор, —

Сиди вон и поддерживай огонь.

Выгадывать не смей на мелочах,

Не опошляй семейный наш уклад!

Не убраны пещера и очаг, —

Разбаловалась ты в матриархат!

Придержи свое мнение,

Я — глава, и мужчина — я.

Соблюдай отношения

Первобытнообщинныя.

Там мамонта убьют — поднимут вой,

Начнут добычу поровну делить…

Я не могу весь век сидеть с тобой,

Мне надо хоть кого-нибудь убить!

Старейшины сейчас придут ко мне,

Смотри ещё — не выйди голой к ним!

В век каменный — и не достать камней

Мне стыдно перед племенем своим!

Пять бы жён мне — наверное,

Разобрался бы с вами я!

Но дела мои скверные,

Потому — моногамия.

А всё твоя проклятая родня!..

Мой дядя, что достался кабану,

Когда был жив, предупреждал меня:

Нельзя из людоедок брать жену.

Не ссорь меня с общиной — это ложь,

Что будто к тебе кто-то пристаёт.

Не клевещи на нашу молодёжь,

Она — надежда наша и оплот!

Ну, что глядишь? — тебя пока не бьют.

Отдай топор, добром тебя прошу!

И шкуры где? Ведь люди засмеют!

До трёх считаю, после — задушу!

1968–1969

Я — самый непьющий из всех мужиков,

Во мне есть моральная сила.

И наша семья большинством голосов,

Снабдив меня списком на восемь листов,

В столицу меня снарядила.

Чтобы я привёз снохе

С ейным мужем по дохе,

Чтобы брату с бабой — кофе растворимый,

Двум невесткам — по ковру,

Зятю — чёрную икру,

Тестю — что-нибудь армянского разлива.

Я ранен, контужен, я малость боюсь

Забыть, что кому по порядку.

Я список вещей заучил наизусть,

А деньги зашил за подкладку.

Значит, брату — две дохи,

Сестрин муж, — ему духи,

Тесть сказал: — Давай бери, что попадётся!

Двум невесткам — по ковру,

Зятю — беличью икру,

Куму — водки литра два, — пускай зальётся.

Я тыкался в спины, блуждал по ногам,

Шёл грудью к плащам и рубахам.

Чтоб список вещей не достался врагам,

Его проглотил я без страха.

Помню, шубу просит брат,

Куму с бабой — всё подряд,

Тестю — водки ереванского разлива,

Двум невесткам взять махру,

Зятю — заячью нору,

А сестре — плевать чего, но чтоб красиво.

Да что ж мне, пустым возвращаться назад?

Но вот я набрел на товары.

— Какая валюта у вас? — говорят.

— Не бойсь, — говорю, — не доллары.

Растворимой мне махры,

Зять подохнет без икры,

Тестю, мол, даёшь духи для похмелки,

Двум невесткам — всё равно,

Мужу сестрину — вино,

Ну, а мне — вот это жёлтое в тарелке.

Не помню про фунты, про стерлинги слов,

Сражённый ужасной догадкой.

Зачем я тогда проливал свою кровь,

Зачем ел тот список на восемь листов,

Зачем мне рубли за подкладкой?

Всё же надо взять доху,

Зятю — кофе на меху,

Куму — хрен, а тесть и пивом обойдётся,

Также взять коньяк в пуху,

Растворимую сноху,

Ну, а брат и самогоном перебьётся.

Сколько слухов наши уши поражает!

Сколько сплетен разъедает, словно моль!

Ходят слухи, будто всё подорожает,

абсолютно,

А особенно — поваренная соль.

И словно мухи тут и там, ходят слухи по домам,

А беззубые старухи их разносят по умам,