Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

В субботу получил сразу целую стопку книг по философии: Франк, Лосев, Флоренский, Юркович, Ткачев, Розанов. Глотаю из каждой по несколько страниц без всякой системы. И поражаюсь: с одной стороны, вроде никогда не был чужд этих мыслей (со школы еще, с рощинского дома), а с другой — какого богатства была лишена наша интеллигенция, наша духовная жизнь! А сейчас она, не вникнув в суть этого наследия, цитатки выбирает из этих великих книг для дешевой публицистики. Всерьез-то их изучают едва ли единицы. Вот пример: несколько лет общественность вопила и требовала издать полностью Ключевского, Соловьева, Карамзина, других наших знаменитых историков. Издали, некоторых даже неоднократно. Но покажите мне хоть одного человека (разумеется, не специалиста-историка) который прочел бы хоть пару томов из этих собраний сочинений?!

Сегодня Ельцин 40 минут говорил в открытом эфире. До этого целый месяц создавался ажиотаж, будто ему, главе России, не дают центрального телевидения. Таким образом, страна была поставлена в стойку: он, спаситель России, скажет о ценах, о референдуме, об армии, обо всем самом-самом. В своем косноязычном стиле, грубо и неловко он это и проделал. Но по референдуму обещал сказать позже, в самый канун. А потом зачитал, видимо, самое главное, ради чего рвался на телеэкран, — текст, заготовленный, очевидно, представителями "интеллектуальной мощи России": Горбачев обманывает всех, его политика антинародная, на нем кровь межнациональных конфликтов, он развалил страну, виноват в обнищании народа, ничего не выполнил, что обещал. И поэтому, он, Ельцин, требует отставки Горбачева.

Итак, перчатка брошена с самой большой вышки. Он и раньше нечто подобное говорил не раз — в интервью иностранным газетам, даже по радио и сообщал всяким листкам, где печатаются поденщики левой прессы. Теперь это сказано "на государственном уровне" — от имени России.

Вчера перед встречей с Азизом в предбаннике М. С. разговорился со мной и Игнатенко о Ельцине. Смысл таков: песенка Ельцина спета. У него ничего не получается, от него уже ждут дел. Он мечется. Но даже люди из его ближайшего окружения, вытирают об него ноги, кроют его матом, а в парламенте заявили, что не станут для него стадом баранов и т. п. Кто-то принес ему все это. Должно быть, Крючков.

Словом, М. С., получается, списал Ельцина как опасность.

Но сначала его подкосит не Ельцин, а Павлов. Только что слышал его ответы и полемику в Верховном Совете по ценам. Он умен и профессионален. Перед ним всякие парламентарии щенки. Он их презирает и сходу бьет любой их аргумент. Он циник и в отличие от Рыжкова не держится за место. Ему наплевать, что они и вообще вся "эта общественность" о нем думают. Он будет делать так, как он себе представляет правильным.

Из ответов на информацию об Азизе, направленную Бушу, Миттерану, Колю и т. д., следует, что во всяком случае Буша план Горбачева не устраивает. Он мешает шмякнуть Хусейна.

Сегодня дважды Горбачев собирал свой "тайный совет" (Яковлев, Бакатин, Медведев, Ревенко, Примаков, Шахназаров, Игнатенко, Болдин и я). Обсуждали Ельцина, советовали самому Горбачеву не впутываться. Судя по всему, он и сам не хотел этого. Оценки? В общем сходились на том, что Ельцин выбрал момент, когда народ на пределе из-за цен, — чтобы свалить Горбачева.

Верховный Совет Союза весь день обсуждал речь Ельцина, (более важного дела у него нет). Вынесли резолюцию, осуждающую. На "тайном совете" рядили на тему о том, что Верховный Совет России должен спросить с Ельцина — от чьего имени он говорил, и потребовать созыва съезда. Тут был намек на возможный импичмент. Словом, опять возня из-за того, что наша демократия выплеснула на поверхность всякое дерьмо… И посредственность опять правит бал.

Интеллигенция, демонстрируя против Горбачева, потихоньку выходит из партии. Слышал, будто и писатель Бакланов уже ушел.

Горбачев звонил в Вашингтон сегодня вечером в 19. 30. У телефона Бейкер. Приветствуют друг друга. Бейкер что-то долго говорит. Минут через 5–7, судя по всему, появляется Буш, подключается к разговору. Горбачев сообщает ему, что он был на мероприятии по случаю годовщины Советской армии. 6 тысяч человек присутствовало. Поэтому раньше не мог соединиться. Говорит, что Джим (т. е. Бейкер) изложил ему позицию, которую в данный момент администрация США занимает — что делать с Хусейном. У меня, мол, возникает вопрос: правильно ли, что мы вот тут за целые сутки обсуждали с представителями Ирака возможные выходы из ситуации, но они, эти наши идеи, неприемлемы для Соединенных Штатов? Перечисляет пункты того плана, которые он навязывал Азизу еще ранее и о чем было сообщено в Вашингтон. Джим именно на этот план Горбачева и реагировал.

1. Немедленное заявление Хусейна о полном безусловном выводде войск из Кувейта.

2. Вывод начинается на следующий день после прекращения огня.

3. Вывод происходит в строго фиксированные сроки.

4. После вывода 2/3 войск снимаются экономические санкции с Ирака.

5. После окончательного вывода практически исчезают причины применения резолюции СБ ООН и они утрачивают силу.

6. Вывод войск контролируют наблюдатели, назначенные СБ ООН.

Самый трудный вопрос — срок вывода. Вы помните, говорит Горбачев, что названные Азизом шесть недель я категорически отверг.

И вот теперь, продолжает Горбачев, я услышал от Джима, что все это не приемлемо. Возникает основной вопрос — чему мы отдаем предпочтение: политическому методу или военной акции, т. е. наступлению на суше? Я видел свою роль в том, чтобы, сотрудничая с вами, уберечь население и солдат от страшных жертв, и при этом достичь стратегических целей — ликвидации конфликта. Если у вас такое же понимание, то мы должны найти решение, которое было бы жестким, но выполнимым. Ставить здесь ультиматум, значит открывать дорогу для военного решения. Если же для вас вообще не приемлем политический путь, тогда другой разговор. Я же думаю, что на базе того, что нам тут в Москве удалось добиться с Азизом, и с учетом ваших предложений можно было бы созвать Совет Безопасности, каким-то образом интегрировать оба проекта (ваш и мой) и найти все-таки выход политический. Сделать это срочно, буквально на днях.

Самое главное — это хочу сейчас особо подчеркнуть — что с самого начала этого конфликта до последнего момента мы были вместе. И использовали все мыслимое и немыслимое, включая первую фазу военных действий, чтобы заставить Хусейна пойти на попятную, подчиниться резолюции Совета Безопасности. И мы этого добились. Это уже урок для всех. Это новая реальность, с которой все вынуждены будут считаться, все потенциальные агрессоры и подстрекатели войны.