Макс Гофман - Война упущенных возможностей

В этом отношении командующий Восточным фронтом пока мало чем мог помочь. Сильные русские атаки под Ригой были, правда, отбиты, но нельзя было предвидеть того, будут ли они продолжаться или нет.

Как выше было сказано, Рига была самым чувствительным местом северного фронта. Если бы русским удалось здесь сделать прорыв, то весь фронт отошел бы назад. Поэтому мы не могли отдать 1-й ландверной дивизии, имевшейся у нас там в запасе. С великим трудом удалось нам взять с других участков три батальона, один дивизион артиллерии и кавалерийскую бригаду усиленного состава. Из этих батальонов и дивизиона артиллерии составился резерв под начальством генерала Мелиора.

Этот отряд был обещан Людендорфом при переговорах во Львове 2-й австрийской армии. Таким образом, у командующего Восточным фронтом теперь оставалась на всем пространстве от Риги до Львова одна лишь кавалерийская бригада в качестве резерва. Впоследствии она тоже была передана 2-й австрийской армии.

Наше Верховное командование имело еще три дивизии, взятые с Западного фронта и заново сформированные. Они им были предназначены для Восточного фронта. Кроме того, имелся еще турецкий корпус, предоставленный Энвер-пашой. На прибытие вскорости этого корпуса нельзя было, впрочем, рассчитывать, так как для его доставки имелся лишь один поезд в сутки. Впоследствии корпус был влит в армию графа Ботмера, и в рядах ее он сражался отменно хорошо.

Нам очень хотелось получить в свое распоряжение те три дивизии. Генерал Людендорф усиленно просил о скорейшей их присылке. К сожалению, Верховное командование несколько дней колебалось, и вследствие этого наш фронт не в силах был предотвратить вновь последовавшее несчастье в армии Бем-Ермолли.

За это время русское командование убедилось в невозможности прорвать германские линии и поэтому возобновило свои атаки лишь южнее Припяти. С 8 по 10 августа группа Линзингена и отряд Гронау вновь были сильно атакованы. В целом атаки были отбиты, однако русским удалось закрепиться на западном берегу Стохода у Тоболов и Киселина. Одновременно с этим последовали русские атаки против 2-й австрийской армии и группы эрцгерцога Карла. Правое крыло 2-й армии было прорвано, и поэтому армия должна была бросить позиции по реке Серету. Лишь теперь Верховное командование предоставило в наше распоряжение две из тех трех дивизий, которые и были введены здесь в дело под командой генерала Эбена. Им удалось задержать под Зборовом отступление австрийских войск и в тяжелых боях закрепить их положение. Отряд Мелиора был уже раньше введен здесь в дело.

К сожалению, русские имели успех и против войск эрцгерцога Карла. Они прорвались под Тлумачем и взяли Надворную и Станиславов. Генерал Ботмер со своей южной армией, до сих пор отбивавший все русские атаки, вынужден был теперь отойти за Золотую Липу, вследствие отхода австрийцев на обоих его флангах. Впечатление от поражения австрийцев вблизи румынской границы было так велико, что последние колебания Румынии в вопросе о вступлении ее в ряды наших врагов должны были теперь исчезнуть. Поведение Румынии с каждым днем становилось все подозрительнее – следовало с часу на час ожидать ее выступления.

После нашей поездки по армиям Восточного фронта мы прожили еще несколько дней в поезде, а затем переселились в середине августа в цитадель Брест-Литовска. Когда я разложил мой чемодан, я и не подумал, что мне придется прожить здесь два года. Работа, лежавшая на нас в штабе, была в то время огромна. Генерал Людендорф не ограничился одним лишь тактическим руководством на востоке, но и задался целью поднять боевую подготовку в австрийских армиях и принялся за работу с обычной энергией.

29 августа я должен был съездить по делам службы в Восточную Пруссию. Перед самым моим отъездом из Бреста к нам телефонировал начальник военного кабинета кайзера, барон Линкер, и пригласил фельдмаршала и Людендорфа в Ставку. В связи с этим я думал было не ехать, но так как отсутствие мое должно было длиться одни сутки, я все-таки уехал.

В Инстербурге я получил известие, что фельдмаршал Гинденбург назначен начальником штаба, а генерал Людендорф – первым генерал-квартирмейстером. Новым командующим на Восточном фронте назначен был принц Леопольд Баварский, а начальником его штаба я.

Этим закончился двухлетний период моей совместной работы с генералом Людендорфом – период, богатый трудами и заботами, но и успехами. За все это время не бывало диссонанса в нашей совместной работе, и я верил и надеялся, что дружба, создавшаяся между нами за время тяжких испытаний, не ослабнет.

Часто выдвигалось утверждение, будто я ставил генералу Людендорфу в вину то, что он не взял меня с собой в Ставку. Я решительно возражаю против такой сплетни. Я не могу, конечно, утверждать, что для дела было бы полезнее, если бы наша дружеская связь, длившаяся без трений два года, была бы продолжена. Понятно, что лично для меня назначение начальником штаба Восточного фронта было большим отличием и повышением. Ведь этим мне был дан пост с самостоятельной ответственной работой.

Впрочем, мое новое блестящее звание чуть было не закончилось очень скоро. Специальный поезд, с которым я 29-го отправился из Восточной Пруссии в Брест-Литовск, налетел к северу от Белостока, по оплошности машиниста, на поезд с уволенными в отпуск. Много людей было ранено, да и сам я получил несколько ушибов.

Прежде чем я начну, в качестве начальника штаба, новую главу моих воспоминаний, мне хотелось бы коротко коснуться двух вопросов, на развитие и решение которых я не имел никакого влияния, но которые часто обсуждались в штабе командующего фронтом, особенно когда к нам приезжали политики и государственные деятели или люди, считавшие себя таковыми. Это – польский вопрос и вопрос о подводной войне.

Кому первому пришла злосчастная идея о создании польского королевства, я не знаю; но думаю, что барону Буриану, который ведь подписал окончательное соглашение об этом с рейхсканцлером Бетман-Гольвегом. Эта была глупая идея – она отнимала у царя всякую возможность заключения сепаратного мира – и совершенно лишняя. У центральных держав не было ни малейшего повода поднимать этот вопрос. Уже создание нами Варшавского генерал-губернаторства и Люблинского генерал-губернаторства австрийцами и, следовательно, подчеркивание особого положения этих отнятых у России польских областей было ошибкой. Было бы лучше поступить с этими областями так же, как и с другими частями русского государства, занятыми союзными войсками, то есть просто сделать из них этапный тыловой район для соответствующих армий.