Сергей Черняховский - Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)

Он подписал с США договоренности, уменьшавшие возможности СССР в развитии своих ядерных технологий и позволявшие американцам контролировать эти процессы на территории СССР. С ФРГ — позволявшие последней открыть свою резидентуру в Киеве. Опять с американцами — соглашение об обязательствах СССР прекратить поддержку союзного правительства Афганистана. Затем подарил США часть акватории Берингова моря.

В мае 1989 года он приехал с комиссией в Грузию, чтобы расследовать события 9 апреля. И хотя ситуация уже была урегулирована — именно Шеварднадзе начал вновь разжигать скандал вокруг нее, отменил введенное в Тбилиси чрезвычайное положение — и дал команду и возможность информационно атаковать и руководство республики, и армию за их действия по наведению порядка в городе.

Дело в том, что когда Горбачев забирал его в Москву, генсек поинтересовался, кого Шеварднадзе предлагает оставить во главе ЦК республики вместо себя. У Шеварднадзе были два секретаря ЦК, которые могли бы его заменить: Патиашвили и Хабиашвили. Он предложил второго. Горбачев, естественно, выбрал первого. И тот, Джумбер Патиашвили, возглавив ЦК, в духе времени начал шаг за шагом распутывать нити коррупции, которые остались от Шеварднадзе. К 1989 году Хабиашвили оказался под следствием — и начал давать показания. Против Шеварднадзе.

Патиашвили же, проводя взвешенный курс, одновременно и отстаивая интересы Грузии, и сохраняя интернационалистскую линию и ориентацию на сохранение Союза с осени 1988 года обрел в Грузии особую популярность.

Для Шеварднадзе он становился опасен — и, позволив развиться в самой Грузии истерике по поводу событий 9 апреля и объявив виновными в них руководство армии и Патиашвили, «хитрый лис» избавлялся от опасного лидера республики. На самом деле, «трагедия 9 апреля» — пропагандистский миф, созданный Шеварднадзе. От непосредственно действий военных в тот день не погиб ни один человек. Но потом этот миф был подкреплен фальсификациями комиссии Собчака и утвержден под давлением противников СССР решениями Съезда депутатов. Что привело к победе на выборах 1990 года националиста Гамсахурдия и отделению Грузии от СССР.

К осени 1990 года для Шеварднадзе уже не было места в Грузии — но он чувствовал себя дискомфортно и в Москве. Он понимал, что либо в стране нужно твердой рукой наводить порядок — либо пребывание в руководстве СССР может через некоторое время стать опасным. Но еще он к этому времени понимал, в частности, что и порядок наводить может быть опасно — и главное, что опасным становится сам Горбачев, способный на любой предательство.

Шеварднадзе знал, что был план отрешения Горбачева от должности на Съезде депутатов СССР в декабре 1990 года. И ждал, чем это окончится. Но, когда замысел, по ряду причин о которых нужно говорить особо, не удался (в решительный момент испугался Николай Рыжков, который должен был быть избран на пост Президента СССР) — Шеварднадзе понял, что пора выходить из игры и публично заявил о своей отставке, сказав, что в стране готовится переворот и диктатура, в которых он принимать участия не хочет. Дело в том, что Горбачев планировал его рекомендовать на введенный пост вице-президента страны, который в итоге достался Янаеву — и хитрый Шеварднадзе понял, для чего это делается. И что Горбачев поручит ему ввести чрезвычайное положение — но, скорее всего, его же и предаст. Денег у него было достаточно, подарки от зарубежных лидеров были разнообразны — и пенсия Шеварднадзе не пугала.

Но к осени 1991 года он был не нужен уже никому — ни в Тбилиси, ни в Москве. Союз был разделен на части. А ведомая Гамсахурдия Грузия не вошла даже в СНГ. В Тбилиси последним были недовольны слишком многие. Экономика рушилась. В Осетии была развязана гражданская война — и она, и Абхазия заявили, что если Грузия выходит из СССР, то они имеют право выйти из Грузии — кстати, из СССР эти республики выйти отказались. В Тбилиси жить становилось просто невозможно. Но оппозиция, состоявшая из националистов, социалистов, сторонников союза с Россией и много кого еще — была не организована и одни ее участники были не согласны признать других лидерами. И тогда пресс-секретарь Круглого стола, в рамках которого осуществлялись консультации оппозиционных сил, выдвинула идею призвания Шеварднадзе — и убедила в ней и лидеров партий, и лидеров боевых подразделений — Иоселиани и Китовани. Страна приняла возвращаемого Шеварднадзе, потому что видела в нем образ той «Золотой Грузии» и ее процветания, которое было связано с расцветом СССР, и ждала, что бывший лидер компартии вернет его республике. Поскольку пресс-секретарь была сторонником восстановления единства Союза, ей удалось добиться от Шеварднадзе вступления в СНГ — но именно как сторонник Союза, как противник и пророссийский политик она воспринималась Китовани и Иоселиани — и была удалена под их давлением из руководства и вынуждена уехать в Россию.

Китовани и Шеварднадзе втянули Грузию в войну в Абхазии, когда бывший Первый секретарь и будущий второй Президент был в последний момент спасен от плена в Сухуми и вывезен в Тбилиси отрядом российской морской пехоты.

Шаг за шагом Шеварднадзе избавился от всех, кто привел его к власти в 1992 году, но оказалось, что вернуть Грузии благоденствие, утраченное благодаря ему с Горбачевым — не способен.

Оказалось, что управлять ей он мог только, пока под руками была компартия, КГБ и советская власть. Когда можно в нужный момент всегда позвонить в Москву — и затребовать помощь руководства в рамках политики пролетарского интернационализма и советского патриотизма. И всё привезут, помощь окажут. А ненужных — увезут.

Теперь нужно было обходиться самому. Он умел расставлять людей — но вне старой системы эти люди могли уже работать только на свой карман. Он не знал, кому доверять — и для устранения тех, кого считал слишком самостоятельными в своем окружении разыгрывал спектакли с покушением на самого себя с тем, чтобы их в этих покушениях обвинить.

Он пытался положиться на свою семью — и отдал ей электроэнергетику Грузии. Но его родственники продавали за бесценок поступавшее из России электричество в Турцию — а Тбилиси сидел впотьмах и без воды. У него оставалось много знакомых в мировой элите — и он вместо повышения уровня жизни мог дать жителям республики ощущение удовлетворения от того, что их президента принимают лидеры великих держав. Он удерживал Грузию от гражданской войны — но не мог дать ей ничего, кроме нищеты. Старые советские предприятия и богатства разворовывали его родственники и чиновники, которым он за лояльность платил правом на хищение.

Он пытался лавировать между Россией и США — но шаг за шагом раздражал обоих партнеров. По строй памяти комсомольского работника и студента-заочника педвуза он пытался подготовить кадровый резерв из молодых политиков — они его и свергли в 2003 году. Правда, существует версия и о том, что это он придумал переворот, чтобы передать им власть — а самому остаться в стороне и ни за что не отвечать. Может быть. Из трех его учеников один — Саакашвили — убил, судя по всему, другого — Зураба Жвания и выгнал из власти третью — Нино Бурджанадзе. А затем установил в Грузии полицейскую диктатуру, развязал новую войну в Южной Осетии, потерял окончательно и ее, и Абхазию, уничтожил исторический облик Тбилиси, разрушил памятник воинам Великой Отечественной войны и переименовал улицы Тбилиси, назвав их именами глав стран-членов НАТО.