Семён Пегов - Я и рыжий сепар

Мужик, видно, думал, что ему просто подвернулась удачная шабашка. Отвезти пассажиров из приграничного села до Донецка. Завидев толпу из полусотни вооруженных, облепленных грязью человек, он потерял дар речи. Но сходить с маршрута было уже поздно.

Все они набились в бусик, дышать было нечем, часа четыре ехали до Славянска. Спустя несколько дней о них заговорил весь мир, новые украинские власти объявили АТО, началась война.

Андрей вступил в ополчение в Крыму. После победы Евромайдана в Киеве они с другом по прозвищу Крот съездили в несколько южных городов Украины, чтобы поучаствовать в пророссийских акциях. Оказалось, везде антимайданских активистов загасили быстро и прагматично.

Друзья отправились в Симферополь. Шестнадцатилетнего парнишку сначала не хотели принимать в добровольцы, молодой слишком. Стрелков в итоге сделал исключение. Чуть позже он получил позывной — Вандал.

Как-то с ребятами они патрулировали улицы — накануне референдума все ожидали провокаций от Правого сектора. Пришла ориентировка на автомобиль, на котором могли передвигаться националисты. Завидев подходившую по описанию машину, Андрей с товарищами ее остановили — ну и, как бы это помягче сказать, взяли штурмом. Водителя скрутили.

На лобовом стекле был закреплен видеорегистратор. Старший группы приказал Андрею уничтожить запись. Подросток воспринял приказ с излишним энтузиазмом: вместо того чтобы просто удалить видео, он разбил регистратор прикладом, для пущей надежности облил бензином и поджег.

При разбирательстве выяснилось, что задержанный никакой не правосек, а очень даже наоборот — свой крымский парень. Его отпустили. Пропажа видеорегистратора от водителя конечно же не скрылась, вполне справедливо он потребовал вернуть гаджет.

Командирам пришлось возмещать ущерб, а Андрею дали позывной Вандал. Ну что ж, Вандал так Вандал — шестнадцатилетний казак не сильно сопротивлялся, наоборот прикольно.

То ли из-за особенности характера, то ли из-за возраста смешные истории с ним случались даже в самых несмешных ситуациях. Уже здесь, на войне. Взять хотя бы бой на Семеновке 5 мая.

Разведгруппа ополченцев попала в засаду. Точнее, случайно напоролась на отряд ВСУ за километр от Семеновки. Вандал по совместительству был санитаром. Поэтому, когда по рации пришло сообщение о ранении Медведя и Тихого, его подняли первым делом.

Когда Вандал примчался на Семеновку в составе группы огневой поддержки, в деревне вовсю шел бой. Командир с позывным Одесса отказался лезть в пекло, ссылаясь на неразбериху. Где свои, где чужие, и вправду было не разобрать.

Из последнего сообщения, полученного от Медведя по рации, было ясно — ему перебили ноги и руки и он лежит, истекая кровью, прямо посреди трассы.

Позже те, кто был вместе с ним, рассказали, что на разведгруппу выскочил БТР. Медведь, прикрывая ребят, пошел на него с пулеметом. Однако из зеленки выехал второй бронетранспортер и открыл огонь по ополченцу из КПВТ. Выжить в такой ситуации шансов практически нет.

Тем не менее Медведь, несмотря на перебитые конечности, продолжал строчить из пулемета, пока не потерял сознание. Когда упертый доброволец отрубился, к нему подошли вэсэушники и сделали пару контрольных выстрелов в корпус.

В теле застряли несколько пуль калибром 5,45. Но даже после этого он не умер и скончался позже, в Славянской больнице. В конце концов Вандалу с другими ребятами удалось его эвакуировать.

А пока по приказу Одессы они в бой не вступали. Кровь и адреналин в шестнадцатилетнем санитаре кипели до запредельности, и потому, когда Боцман с Кирпичом предложили ему попытаться вытащить раненого Тихого, он согласился не раздумывая.

Обвешавшись «мухами» — одноразовыми РПГ, они выдвинулись на звуки боя. Вдруг со стороны Славянска, то есть с тыла, раздался шум техники. Парни решили, что укропы берут их в кольцо. Немедленно расчехлили гранатометы и нацелили в сторону Славянска.

Повезло, что нервы оказались крепкими и они не стали стрелять сразу при виде бронемашин. Над одной из них реял флаг ДНР. Бронегруппа пришла на помощь. Прикрываясь от украинских снайперов двумя БРДМ, Вандал, Кирпич и Боцман добрались до обочины. Тихий был где-то недалеко, в соседнем овраге. Дотуда нужно было ползти.

Вслед за курьезом с бронемашинами последовал следующий. На Вандале была обычная солдатская каска модели времен Великой Отечественной, но накануне, модности ради, Андрей натянул на нее натовский нашлемник.

Засевший метрах в пятидесяти от них ополченец с позывным Гусь из-за натовской раскраски принял Вандала за украинского военного. Естественно, открыл огонь. Андрею повезло, что стрелок из Гуся был неважный, ни одна пуля не достигла цели.

Дружеских предостережений ополченец в пылу боя не слышал, поэтому продолжал палить по санитару, так что каску с вражеским нашлемником пришлось сбросить — от греха подальше.

Ранение у Тихого было не слишком серьезное, а вот шоковое состояние оказалось глубоким. Вторичный осколок — скорее всего, кусок асфальта — пробил ногу, но артерий не задел. Тем не менее Тихий героически отказывался получать медицинскую помощь от Вандала, настоятельно приказывал оставить его здесь, чтобы парнишка уходил, а уж он его прикроет и вообще будет крошить вражескую пехоту до последнего вздоха.

Вандал постарался привести раненого ополченца в чувство, мол, ничего страшного с ним не произошло и нефиг чушь пороть, надо выбираться. Тащить Тихого худощавому Андрею пришлось на себе. Массой мышц он похвастаться не мог, зато был парнем жилистым и через какое-то время дотянул его до обочины.

Оказавшись на трассе, Тихий как ни в чем не бывало заявил Вандалу, что в помощи больше не нуждается, и спокойно пошел своей дорогой, слегка прихрамывая. Андрей с недоумением смотрел ему вслед.

С таким же приблизительно недоумением он сидел с Кротом и еще сорока ополченцами на берегу озерца между Семеновкой и Краматорском. Над ними кружилась авиация, командир все не возвращался. После обеда они решили выбираться сами.

В Донецк они попали поздно вечером. Друзья и знакомые из Славянского гарнизона обнимали их, поздравляли с удачным прорывом. Конечно, им повезло, но обида на командира осталась. Посовещавшись с Кротом, они вместе уехали из Донбасса и вернулись в Крым.

На гражданке первым делом Андрей спрыгнул с парашютом. Про возраст пришлось наврать. Получив российский паспорт, он перебрался в Москву.

Кроту делать документы отказались, на Украину путь закрыт. Чтобы не стать нелегалом и все-таки добиться гражданства, ополченец уехал по программе переселения на Камчатку. В гости друг к другу летать далеко, остается только созваниваться.