Адлер Сайрус - Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций

Отто Кан и Мортимер Шифф ответили, что лично они склонны смотреть на исход дела с оптимизмом, однако не имеют права компрометировать банкирский дом «Кун, Лёб и Кº», поскольку им придется передать суть беседы своим коллегам, особенно главе фирмы, Джейкобу Шиффу… По их мнению, лорд Рединг сознавал, что позиция Шиффа отличалась от позиции многих его коллег главным образом потому, что он не мог пересилить себя и сделать шаг, способный помочь России, стране, в которой евреи много лет подвергались дискриминации, угнетались и преследовались. Лорд Рединг ответил: он прекрасно осведомлен о позиции мистера Шиффа, и хотя глубоко сожалеет о ней и не согласен с его доводами, он не может не уважать его мотивы.

Содержание разговора передали Шиффу и другим сотрудникам банкирского дома. Шиффа происходящее очень удручало. С одной стороны, он прекрасно понимал, какие огромные преимущества получит «Кун, Лёб и Кº», если вступит в дело и примет участие в англо-французском займе. С другой стороны, он, который много лет упорно отказывался иметь дело с правительством России, не мог себя заставить участвовать в финансовой операции, результаты которой неизбежно, пусть даже частично, пошли бы на пользу России, хотя она и была союзницей Англии и Франции, и таким образом, помогли и в определенном смысле способствовали бы упрочению существующего там режима. Под конец он сказал: «Давайте все подумаем еще сутки и придем к соглашению завтра, на совещании».

Партнеры встретились на следующий день. Шифф выглядел очень серьезным и очень взволнованным. Он открыл встречу следующими словами: «Я всю ночь думал над сложившимся положением. Прежде чем спрашивать ваше мнение, хочу сказать, что мои взгляды остаются неизменными. Я всецело понимаю, чем рискует фирма «Кун, Лёб и Кº», принимая решение. Но, как бы там ни было, я не могу пойти против своей совести, не могу поступиться своими глубочайшими убеждениями ради какой бы то ни было прибыли, я не могу выставить себя дураком, помогая тем, кто, будучи настроен крайне враждебно, мучил моих соплеменников и будет продолжать в том же духе, какие бы красивые слова они ни произносили в минуту нужды. Меня не следовало ни о чем спрашивать. Предлагать мне подобный выбор несправедливо. Я скажу вам, где та черта, до которой я готов дойти без ущерба для своей чести. Я дам свое согласие на то, чтобы «Кун, Лёб и Кº» участвовали в займе… при условии, что миссия от имени правительств Великобритании и Франции выдаст нам письменную гарантию, что ни одного цента из суммы займа не будет передано России. Я заранее предвижу ваши возражения, контраргументы и замечания. Они не влияют, да и не могут повлиять на мои выводы. Дело касается меня и моей совести, и никто, кроме меня самого, не в состоянии решить эту задачу за меня. Вы моложе меня. Некоторые из вас не испытывают тех же чувств, что и я, по поводу того, что я считаю главной составляющей вопроса с нравственной точки зрения. Мне недолго осталось жить. Будущее фирмы в ваших руках. Сознавая свой долг перед фирмой и перед вами, я называю ту черту, до которой я официально готов дойти».

Поскольку все хорошо знали Шиффа, все сразу поняли, что какая-либо дискуссия невозможна. Как ни хотелось некоторым из его партнеров принять участие в этой крупной и важной операции, они понимали: едва ли англичане и французы выполнят условие, выдвинутое Шиффом, и потому согласились с его выводами. Мортимер Шифф и Отто Кан приехали к лорду Редингу и передали ответ. Как они и предвидели, хотя взгляды Шиффа встретили полное сочувствие и лорд Рединг отдавал должное мотивам, двигавшим Шиффом, он сразу заявил, что правительства Великобритании и Франции не пойдут на выдвинутое им условие, не согласятся на дискриминацию страны-союзницы, а даже если бы согласились, подобное условие является практически невыполнимым.

Данный эпизод характеризует силу убеждения Шиффа и его верность своим принципам, независимо ни от каких соображений. Он прекрасно понимал не только то, что его фирма пострадает из-за неучастия в сделке, но и то, что его мотивы будут неверно истолкованы и, более того, это неверное истолкование повлияет на молодых партнеров его фирмы, более чувствительных к публичной и индивидуальной критике, чем человек его возраста. Он понимал, какое огорчение причинят им его слова, и все же не уступил.

То, что именно по этой причине он отказался участвовать в финансировании Англии и Франции до вступления Америки в войну, подтверждается следующими телеграммами, которыми Шифф обменялся с сыном, узнав о создании Временного правительства в России:

«Нью-Йорк, 21 марта 1917 г.

Джейкобу Г. Шиффу,

Отель «Гринбрайер»,

Уайт-Салфер-Спрингс (Западная Виргиния)

Вчера мы видели Блоха и Казенаве, которые, естественно, приветствуют наше решение. Кроме того, мы объяснили нашу позицию Морганам. Возможно, стоит телеграфировать также Касселю и Ревелстоку о следующем: на основании изменившейся ситуации в России и тамошних событий у нас больше нет причин воздерживаться от финансирования союзников. Мы не стремимся к совместным операциям, но сочли нужным сообщить Вам об изменении нашей позиции, предоставив Вам право, если Вы сочтете нужным, передать эти сведения другим заинтересованным сторонам. Подчеркиваем: мы никоим образом не стремимся вмешиваться в установившиеся связи Морганов, оказавших огромную помощь странам Антанты, а только уведомляем Вас об изменении нашей позиции. На второе апреля намечена специальная сессия конгресса.

Мортимер Л. Шифф».

«Уайт-Салфер-Спрингс (Западная Виргиния),

22 марта 1917 г.

Мортимеру Л. Шиффу,

Нью-Йорк

Нам следует проявлять осторожность и не выказывать слишком бурную радость, но можешь телеграфировать Касселю, что из-за недавних действий Германии и событий в России мы больше не будем воздерживаться от финансирования стран Антанты, если представится такая возможность. Мы ни на что не претендуем и ни в коем случае не намерены мешать Морганам, а просто желаем разъяснить перемену в нашем отношении. Дальше заходить не стоит, ибо, поскольку мы не нарушаем тайны, Кассель, разумеется, имеет право передать новость заинтересованным сторонам.

Джейкоб Г. Шифф».

[52]

6 апреля 1917 г., после того, как в России было создано Временное правительство, Шифф писал в ответ на телеграмму Бориса Каменки, председателя правления Коммерческого Азовско-Донского банка: «Позвольте заверить Вас: ничто не доставит мне большей радости, чем возможность содействовать новой России во всех или любых начинаниях… Если я правильно понял Вашу телеграмму, Вы хотите, чтобы я способствовал в предоставлении американской финансовой помощи Вашему Временному правительству. Единственный способ, каким можно осуществить Вашу просьбу в настоящее время, – обратиться к правительству Соединенных Штатов, которое только что получило от конгресса полномочия сделать соответствующее предложение странам Антанты. Кроме того, мы все обращаемся к нашему правительству, через прессу и иными способами, с просьбой, чтобы Россия получила помощь первой из стран-союзниц. Мне передали, что наше правительство и Ваше Временное правительство уже обменялись телеграммами о том, как наилучшим способом предоставить материальную и иную помощь. Конгресс выделил для этих целей очень большие суммы в распоряжение президента и министра финансов, и надеюсь, что средства на самые срочные нужды Вашей страны будут предоставлены нашей стороной без задержек.