Игорь Назаров - Таежные отшельники

В 8 часов 50 минут встали на лыжи и двинули в обратный путь. Однако пройдя метров пятьсот поняли, что дальше так идти мы не сможем. Дело в том, что вчера с Николаем Петровичем шли по талому снегу и оставили лыжи на солнце, налипший снег на солнце превратился в капельки воды, которые ночью застыли в ворсинках камуса, и сейчас лыжи совершенно не катятся. Пришлось останавливаться и разводить костер для отогревания лыж. Так уж случилось, что костер оказался рядом с тем местом, где недавно волки расправились с маралухой. Следы недавнего волчьего, да и собачьего пиршества хотя и припорошены идущим снежком, но еще отчетливо видны.

Продолжаем путь. Проходим развилку Ерината и Курумчука, поворачиваем на запад. У займища на противоположной стороне реки на снегу безлесового подножия горы множество следов волков. И тут же, как бы подтверждая их наличие, раздается протяжный вой волка из лесочка у горы. Ему вторит другой, третий. Вначале мы даже решили, что это Иван Васильевич, который собирался подождать нас возле этого займища, разыгрывает нас, подражая вою волка. Но, приглядевшись, увидели, что свежий след Ивана Васильевича тоненькой ниточкой уже далеко ушел вниз по берегу Абакана. Значит, таежник уже далеко впереди нас.

А волки все выли вслед нам. Встречный ветер все сильнее, колючий снег режет лицо. Временами метет настоящая метель, даже близкие горы просматриваются с трудом. Порывы ветра зло бросают охапки снега в лицо, залепляют очки. Приходится с усилием, навалившись грудью на встречный ветер, продвигаться вперед. Заметно холодает. Горы завьюжены. Настоящая зима и вьюга. Лыжи почти не катятся. Налипший талый снег сейчас прихватило морозцем и идем как на наждаке. А тут еще Лев Степанович об острый край льда повредил свой сапог. Хотя дырочка и небольшая, но в очередной брод в сапог проникает холодная вода. Мокрая портянка сменена на сухую. Но ведь впереди еще десятки бродов. Как идти дальше? Но — «голь на выдумки хитра». Решаем надеть на ногу Льва Степановича целлофановый мешок, чтобы портянки и носки не промокали от воды, забравшейся в прохудившийся сапог. Так он и засовывает ногу в сапог. После очередного брода в сапоге хотя и похлюпывает вода, но ее легко вылить, а нога остается сухой. Найден вполне сносный выход из чреватого последствиями положения.

У выдающийся вперед скалы, с озерцом под ней, красоту которой в прошлое лето запечатлел на киноленту наш оператор Александр Матвеевич Губарев, на снегу прочитал надпись: «Пройдена одна 4 часть пути». Очевидно, это Иван Васильевич, идущий впереди, шлет нам своеобразное послание. Снова броды. Погода несколько теплеет, прекратился снег, слабеет ветер, но его порывы еще ощутимы. Временами сквозь мрак мутно выступает солнце. За короткое время выпало довольного много снега. По глубине лыжне после впереди идущего Льва Степановича, у которого узкие лыжи, идти на наших широких камусах трудно — они режут кромку. Сворачиваем чуть в сторону, по целине идти легче.

Через некоторое время тучи разорвало и пролилось солнце. И сразу все резко изменилось кругом. Ослепительно заискрился свежий снег, как на фотобумаге проявилось множество следов волков, росомахи, соболя, горностая и других зверей, как старых — присыпанный снегом, так местами и свежих, еще совсем «теплых».

В 11 часов 45 минут вновь наталкиваемся на надпись на снегу: «Сломал одну лыжину, в 11 часов буду тихонько двигаться. Иван».

Приближаемся к «Щекам». Наледь выше их замерзла, но в середине, где был осевший лед, промыло фарватер чистой воды. В 12 часов 20 минут достигаем «Щек». Лед между ними проело — пройти невозможно. Придется перелазить по скалам. Сняв лыжи, карабкаемся по камням и вскоре мы уже за «Щеками». Отойдя от них на несколько десятков метров, переходим на правый берег Абакана и устраиваем привал у «пироги» Лыковых — старой лодки, сейчас заваленной снегом.

Костер. Чай с накопанным из-под снега брусничником. Короткий отдых. Частично откапываем пирогу от снега — нужно сфотографировать «для истории». В 13 часов 30 минут снова в путь. Осталось еще половина пути. Продолжается сильный встречный ветер, но снега уже нет. Через 200 метров надпись на снегу: «11:45». Выходит Иван Васильевич опережает нас почти на два часа. Рядом с надписью глубоко впечатанный в мокрый снег, застывший сейчас, след крупного волка. Не упускаем случая запечатлеть его на фото.

При очередном переходе реки вброд поскользнулся и чуть не улетел в поток, но удержался. Пострадали только лыжи, которые окунул в воду. Думал, что на мокрые лыжи будет налипать снег, но камус выдержал испытание.

Часах в полутора от геологов встретили лесочек в расширяющихся горах, где было множество следов всех зверей, которые есть в этих местах — маралов, кабарги, росомахи, волков, зайцев и других. Снег буквально перетасован животными. Вероятно, здесь солончак, на который они собираются. Судя по лыжным следам, в этом богатом для охоты месте нередко бывают и геологи.

Последние 2–3 км шли по чистому льду Абакана. Ветер сдул снег и русло реки превратилось в сплошную катушку. В конце пути Николай Петрович, идущий первым, вдруг сделал крюк вправо в сторону устья Каир-су, обходя остров. Мы хотя и поняли, что можно было этот остров не обходить, а пройти напрямую к аэродрому, но за компанию потопали тем же путем. Но вот аэродром, который встречает нас красным флажком, ограничивающим взлетную дорожку, и раздутым колдунчиком на шесте.

В 16 часов 35 минут мы дома, вернее — в доме геологов. Выходит, правду говорят, что дорога домой короче. Несмотря на сильный встречный ветер, в этот раз путь пройден быстрее — за 7 часов 45 минут. А наш хозяин здешних мест, «муж» Агафьи Иван Васильевич уже давно моется в бане. А я-то думал, что как истинный таежник, он нас в пути не бросит, а, может, где-нибудь и заранее разожжет костер, и напоит умаянных городских путников горячим чаем. Но не тут-то было! И не подумал!

Подтапливаем в бане печь, накачиваем воду и идем париться. Уставшее тело, особенно плечи, болит и ноет. И баня сейчас — это блаженство! Вечер проходит в разговорах и в спорах со старшим мастером Владимиром Николаевичем о Лыковых и отношении к ним разных людей.

12 марта. Утро, теплое, идет легкий снег, горы закрыты снежной дымкой, видны только ближайшие. Ждем самолет и коротаем время в разговорах. Повариха Валентина Михайловна, узнав о «замужестве» Агафьи, сказала: «Убил он (ее). Да как можно! Такую женщину! Как она бедовала — рассказывала нам. Он пил (водку) всегда, уезжал туда и там варил брагу. Зверь! Мы-то его боялись». Замуриев Владимир Николаевич четкого мнения не высказал, но отметил: «Жила она так, пусть бы и жила».

Вскоре к нам подошел Иван Васильевич и поведал некоторые факты своей жизни. В 11 лет он стал сиротой — умер отец. Образование у него три класса. Жил на «Центральном». В августе 1943 года взят проводником к пограничникам, а в декабре этого же года призван в армию и служил в погранзаставе в Усинске. Искал дезертиров, уклоняющихся от участия в Великой Отечественной войне, по тайге. После службы в армии в 1951 году вернулся домой в Усть-Матур. Работал в сельпромхозе кассиром, завхозом, начальником на «Оде». Туда он уехал в 1953 году и проработал продавцом пять лет. В 1958 году стал завхозом Одинского лесопунктного участка, а затем председателем объединенного комитета. В 1961 году ушел в заготконтору в Верхнем Матуре (леспромхоз), затем работал 19 лет в Таштыпском лесхозе. В 1983 году работал в психиатрической больнице санитаром, а с 1985 года ушел на пенсию. Однако не отдыхал, а поступил в ГРП (геолого-разведовательная партия) и был лодочником на Волковсом участке и на речке Быстрой.