Игорь Назаров - Таежные отшельники

Утро не такое яркое, как предыдущее. На термометре также 4 градуса мороза, на небе начали наплывать тучки, перистые облака и хмарь. Солнце выглянуло из-за Курумчукской горы в 8 часов 53 минуты. Что-то погода начала портиться.

Лев Степанович с Михаилом Яковлевичем в 11 часов уходят на р. Курумчук. Лев Степанович хочет найти избу Ерофея, а Михаил Яковлевич поснимать окрестности для задуманного фильма. Вчера я тоже собирался пойти с ними, но прихватило сердце и высокое артериальное давление. К середине дня состояние несколько получше.

Агафья, Анисим Никонович, Анна и Александр Геннадьевич уходят за ягодой и паданкой в кедровник на ту сторону Ерината. Я остаюсь кухарить. Наш табор затихает. Тишину нарушает только шум Ерината, да ветер, бешено крутящий лопасти ветряка. День теплый — уже 15 градусов. Горы за два дня резко пожелтели и покраснели, но листа на березах ещё много. А стебли картофеля стоят с опущенной черной макушкой ботвы, как строем идущие монашенки. Красные флаги, развешенные в прошлом году нами на огороде и на берегу, превратились в белые — выгорели на солнце. У избы на солнышке устроились черно-белая кошка и маленький котенок с черным носом. Три собаки находятся с разных сторон усадьбы. Две привязаны с восточной стороны, а Тюбик — у хижины дяди Карпа. На могиле Карпа Иосифовича выросла малина, а деревянный крест потемнел. Старый курятник подрос — Агафья надстроила его вверх и на чердаке хранит свои припасы /мука, крупы, и другое/. Бензопила под навесом, для которой мы купили цепь, оказывается старая с 1978 года и пускачь у ней не работает, стерты все зубья и не держит пружина. Выходит Агафье отдали то, что уже не нужно самим и цепь к пиле мы привезли зря. Впрочем, пора готовить обед.

Вскоре возвращается Александр Геннадьевич с паданкой, остальные полезли на гору за травами. По словам пришедшего, в сделанной вчера загороди не попалось ни одной рыбки. Неужели зря старались, и рыба уже скатилась? К 18 часам 30 минутам вернулись Лев Степанович и Михаил Яковлевич. Избу Ерофея они не нашли, но красивых мест поснимали на камеру немало. Проверили «сурпу» — рыбки ни одной. Я тоже спускался на полчаса порыбачить на мушку, прошел ближние ямки — клева не было. Самочувствие неважное, одышка.

Весь вечер Агафья чистила запруду от набившегося листа в изобилии плывущего по реке. Но, похоже, что рыбы в реке нет — «сурпа» пуста.

Погода к вечеру совсем портится, натянуло тучи, ветер. Тревожно шумит тайга. Сегодня полнолуние, но луны не видно. К утру небольшой дождь, он шелестит по крыше и навевает уныние.

19 сентября /понедельник/. Утром довольно тепло — плюс три градуса. Небо закрыто сплошными тучами. Вершины гор покрыты снегом, выпавшим ночью, местами на них клочья тумана. «Тутанхамон» весь в белом снегу, а голова повязана платком тумана.

Лев Степанович с Александром Геннадьевичем с утра сбегали на запруду, почистили её от набившейся листвы, проверили «сурпу» — рыбы нет. Михаил Яковлевич пытается наладить настенные часы в избе Агафьи. Какое-то время они пошли, затем вновь остановились. Анисим Никонович с утра с согласия Агафьи зарезал последних двух куриц. Остался один петух и цыплята. Курицы в последнее время не несли яйца, да и корма нет. Затем настала очередь белой козы. С коз тоже толку нет — молока не дают, да и сена нет совсем. Савушкин обещал привезти в сентябре, но пока нет. От помощи Анисиму в том кровавом деле отказался — не могу смотреть на подобные вещи. Но он и один прекрасно справился с задачей. Через 15 минут шкура козы уже висела на плетне.

Сегодня наблюдал, как Агафья, Анисим и Анна молились вместе. А за завтраком Агафья принимала пищу, приготовленную единоверцами, Может быть они все же найдут общий язык?

Михаил Яковлевич снял на камеру молитву Агафьи, весь её интерьер избы. Она прореагировала на это спокойно, вероятно, потому, что камера работает бесшумно. Михаил Яковлевич вне себя от радости — он сделал то, что еще никому не удавалось. Толи журналист удачливый, толи Агафья решила больше не обращать внимание на съемки.

Провожу медицинский осмотр Агафьи. По сравнению с предыдущим осмотром каких-либо изменений не обнаруживаю. Параметры ее здоровья прежние. Разбираем с ней лекарства. Оставляю ей бинты, вату, мази (индовазиновую и синтомициновую), эссавен-гель, спиртовый раствор хлорофилипта, перцовые пластыри, настойку эвкалипта и боярки, таблетки грамицидина, баралгина, активированного угля, колдакт (при гриппе), растворы для внутривенных инфузий (может быть мне или другим докторам когда-то придется применить при угрожающих жизни состояниях), одноразовые шприцы и системы для переливания, и другое. Обговорили когда и как принимать. Все это записал в лекарственный «поминальник», в котором уже пошла третья страница.

Особо следует отметить, что оставляем ей литровую бутыль «Виватона», жидкости вытяжки из многих трав, которая помогает при артритах и хондрозах. Пузырек с гелем «Виватона» также оставляем Агафье. Часть жидкости «Виватон» даем Анне для её сына Алеши. Попутно спрашиваем Анну, есть ли какие-то религиозные препятствия для лечения в больнице и для операции у Агафьи. Прямых противопоказаний со стороны религии вроде бы нет, но по вере считается плохо умереть вне дома. Вместе с Анной стараемся подвести Агафью к мысли необходимости перебраться к людям или лечь в больницу. Но, похоже, у неё свои твердые установки и нам их не сломать.

До обеда трудоспособное население нашего табора вытаскивает старую картошку из ямки, чистит её. После обеда Михаил Яковлевич и Анна начинают капать картошку на верхней пашне — уговорили таки Агашу. Лев Степанович с Александром Геннадьевичем пилят дрова. Анисим Никонович с утра вновь пошел на речку. Интересно, что он там целыми днями делает? Мы с Агафьей пошли на Еринат, очистить загородку от набившегося листа. Палками очистили весь пролет плотины. Сегодня горы отдали снег в реку, вода поднялась и почти перехлестывает плотину. Пока ни одной рыбки не попалось. Агафья решила еще дополнительно поставить «морду». Сизифов и, похоже, напрасный труд! Начали переставлять «морду». Это потребовало значительных усилий по преодолению мощного водного потока. Сразу сдавило сердце. — «Игорь Павлович, иди, отдыхай. Сердце-то это плохо» — говорит Агафья. Принял таблетки и потихоньку пошел к дому. Еле дошел, особенно в горку от реки. Дрожь и слабость в руках и ногах. Плохо и то, что как врач я прекрасно представляю возможные последствия этой ситуации.

Агаша осталась на реке — заделывает дырки в платине. Остальные ещё работают. День сегодня прохладный, пасмурный, тянет низкие тучи, ветер тревожно гудит в деревьях. В избе сильно прохладно. Затапливаю печь. Сижу, зажался в комочек, впитываю приятное тепло, идущее от печки. Вскоре заглянула ко мне Агаша, якобы проверить по времени свои часы, наверное, беспокоится о моем самочувствии. Убежала вновь доделывать загородь, а затем пришла и принесла яичко. «Выпей! При сердце-то хорошо». И в добавок подарила теплые вязаные носки. Состояние остается паршивым, беспокойство, не знаешь, куда себя деть, сердце жжет и поддавливает. Весь вечер сижу и лежу в избе. Остальные постоянно приходят и интересуются как я. Они все собрались у костра, варят козлятину. Мне не до посиделок.