Леонид Колосов - Мёртвый сезон. Конец легенды

— Давайте.

Письмо было кратким и конкретным:

«Уважаемый мистер Лонсдейл! Мы хотели обсудить с Вами:

а) Возможность Вашего освобождения в будущем году.

б) Ваш возможный обмен на британского подданного.

Заинтересованы ли в том, чтобы обсудить с нами эти вопросы?»

Подпись была неразборчивой, видимо, не без умысла… Утверждают, что первая ласточка не делает весны. Но Молодый воспринял эту ласточку как предвестницу возможного освобождения. Посему он попросил губернатора передать джентльменам, что готов обсудить упомянутые ими вопросы, но только в присутствии адвоката, господина Харда, чтобы иметь свидетеля разговора… Однако джентльмены не захотели разговаривать при свидетеле. Видимо, характер предложений джентльмен нов был таков, что они не захотели говорить в присутствии кого бы ни было. Было ясно, что это — последняя попытка контрразведчиков любыми правдами и неправдами выудить у советского шпиона интересующие их сведения. У них оставался один-единственный козырь. Это его свобода. Но Молодый был полон решимости не идти ни на какую сделку…

А несколько месяцев спустя жена Конона Молодого, Галина, сообщила ему, что направила советскому правительству просьбу обменять Гревилла Винна на мужа. Она была почему-то уверена, что советское правительство удовлетворит эту просьбу. Ее надежды неожиданно оправдались. Галина сразу же написала об этом госпоже Винн. Сообщив ей о благоприятном ходе дела, она попросила ее со своей стороны обратиться по этому вопросу к английскому правительству, поскольку была убеждена, что и английское правительство захочет помочь Винну в его беде.

Осталось тайной, что именно предприняла госпожа Винн. Возможно, решающую роль сыграли советы, которые ей дал муж, когда она посетила его в Москве в марте 1964 года. Во всяком случае, 9 апреля 1964 года Конону Молодому стало понятно, что английское правительство приняло решение об обмене. В тот день, вскоре после обеда, его неожиданно отвели к начальнику медицинской службы тюрьмы. Заключенный в принципе ни на что не жаловался и не мог сначала понять, почему начальник решил лично осмотреть его. Тем более что тот никогда не занимался этим и, по существу, был в общем-то не врачом, а администратором. Медицинский осмотр был первым с момента ареста Молодого в январе 1961 года, продолжался более часа и велся с предельной тщательностью. В конце осмотра начальник медчасти довольно долго беседовал с заключенным. По характеру беседы тот понял, что он пытается определить состояние его психики… Прежде чем уйти, Конон спросил, почему его вдруг решили подвергнуть столь тщательному медицинскому осмотру. Немного смутившись, врач после минутного колебания ответил, что решил осмотреть всех осужденных на длительный срок. Таких заключенных в бирмингемской тюрьме было менее десятка, и советский разведчик знал их всех. Поэтому до конца дня ему удалось установить, что, кроме него, никого к врачу не вызывали. Вот тогда-то он и понял, что, по всей вероятности, пришла пора складывать вещи и готовиться в путь…

А теперь несколько замечаний о работе английской контрразведки, так сказать, со стороны. Когда Конона арестовали, газеты были полны самыми фантастическими версиями о том, как знаменитой МИ-5 удалось напасть на след советского разведчика и захватить его. Даже верховный судья в конце процесса, как известно, особо поздравил службу безопасности с «блестящей работой». Все это было, конечно же, лишь дымовой завесой, чтобы прикрыть естественные промахи в работе английской контрразведывательной службы. Кстати, она сама сообщила прессе о том, что первым, мол, сигналом к началу операции послужило беспробудное пьянство Хаутона, показавшее, что он живет не по средствам. Будто бы местная полиция заинтересовалась им случайно, в ходе расследования анонимных писем, которые Хаутон якобы от кого-то получал. Газеты даже печатали интервью с каким-то придурковатым полицейским из провинции, который первым заподозрил неладное в поведении Хаутона и дал сигнал контрразведчикам. А эти бравые ребята за несколько месяцев обнаружили «осиное гнездо» и распутали все дело. Так все выглядело в газетах, и служба контрразведки была представлена в наилучшем свете.

В действительности все было совершенно не так. Конон Молодый спокойно и без помех проработал в Англии шесть лет. Если бы не предательство и не беспечность нашей советской секретной службы, занимавшейся нелегалами, мой друг работал бы в Великобритании и по сей день. Конон даже мне не назвал этого предателя и не рассказал об ошибках своих коллег. Не хотел, видимо, усложнять и без того непростую свою жизнь в Москве. Я расскажу об этом сам, поскольку знаю все или почти все о причинах провала своего друга.

Итак, в 1961 году из тогдашней Польской Народной Республики сбежал в Соединенные Штаты оперативный сотрудник польской разведки Михаил Голеневский, который был завербован американскими спецслужбами. Среди агентурных связей Голеневского, которые он выдал ЦРУ, числился уже известный читателю английский офицер Гарри Хаутон, который работал в службе безопасности посольства Великобритании в Варшаве и «зашибал деньгу» не только на спекуляциях, но и на продаже полякам известных ему секретов. Был предателем, короче говоря. После окончания загранкомандировки Хаутон поступил на службу в одно из подразделений британских военно-морских сил в Портленде. Он привлек внимание связников Бена-Лонсдейла-Молодого Морриса и Леонтины Коэн (они же, как уже известно читателям, Питер и Хелен Крогеры) и был завербован, тем более что любовницей Хаутона оказалась референт той же военно-морской базы Элизабет Джи, имевшая доступ к совершенно секретным документам, касающимся установки и эксплуатации ядерных двигателей на подводных лодках. Бен работал с Хаутоном и Джи под «крышей» американского офицера в «штатском» и платил немалые деньги за ценнейшую информацию…

Американские разведчики тем временем сообщили своим британским коллегам ориентировку на Хаутона. Так, на всякий случай, в порядке обмена информацией, английская контрразведка разыскала вернувшегося на родину Хаутона и установила за ним профилактическую слежку. И вдруг неожиданная и абсолютно случайная удача. Были зафиксированы тайные встречи Хаутона с неким сэром Гордоном Лонсдейлом… А потом сенсационный провал советского разведчика-нелегала. Кстати, когда Гарри и Джи были арестованы, оба в один голос твердили на допросах, что работали за деньги на американцев и не видели особого греха в продаже британских секретов их главному союзнику…

Я уже сказал о том, что в провале Конона Молодого в немалой степени была виновата наша служба. Это мое мнение. И оно находит подтверждение в мемуарах генерал-лейтенанта Павла Судоплатова, озаглавленных «Разведка и Кремль».