Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

Медицинское вече, кликнутое в очередной раз полковником Ушаковым, проходило по хорошо накатанной колее. Отличие его от ранее проходивших когда-то состояло в том, что объектом избиения на нынешнем был избран молодой флагман Иванов, которому нужно было указать свое место, показать значимость и важность специалистов береговых лечебных учреждений. К тому же заставить его понять простую истину – шляпу снимать я должен всегда первым, иначе придется шляпу протягивать.

Доклады нештатных главных специалистов гарнизона – начальников отделений гарнизонного госпиталя – строились по единому образцу. Хирург.

– За истекший месяц у нас в гарнизоне допущено десять врачебных ошибок на догоспитальном этапе лечения. Так, 15.02.82г. в хирургическое отделение поступил больной Петров с ЭМ “Вихревой”. Доставлен в госпиталь спустя 12 часов от начала заболевания. Флагман соединения, старший лейтенант медицинской службы Иванов.

Заполучите. Первый удар!

Инфекционист.

– За истекший месяц по линии инфекционных болезней в гарнизоне было допущено десять ошибок на догоспитальном этапе. 15.02.32 в инфекционное отделение поступил больной Сидоров с диагнозом ДСЛ (дальневосточная скарлатиноподобная лихорадка) с ЭМ “Скрытный”. При этом эпидобследование очага не проведено, дезинфекция не организована. Флагманский врач товарищ Иванов.

Подставляйте попку, коллега, в очередной раз.

Избитый и публично опозоренный коллега, в свое оправдание мог сказать только, что, мол, недостатки знаем, учтем, исправимся, будем работать лучше. Врачебное самолюбие флагмана жестоко страдало. Два месяца без выходных, без берега, находясь на берегу, два месяца жесточайших усилий в наведении порядка. И вдруг – публичная экзекуция на конюшне борьбы за общественное здоровье! Перед женщинами стыдно!

Вобрав голову в плечи, я ушел на свой эсминец “Бесшумный”, закрылся в своей обшарпанной каюте. А утром следующего дня опять включился в суету повседневности, как мадам Грицацуева в киностудии, безуспешно пытающаяся догнать милого ее сердцу Остапа.

Прошел очередной месяц, и снова Ушаков собрал свою медицинскую братию под сводами дома офицеров. Судя по кулуарным разговорам, очередной жертвой избран был не я, а мой коллега – флагман соседнего соединения товарищ Петров. Так и случилось. Все выступления заканчивались одинаково: флагман, майор медицинской службы Петров. И все было бы точно по сценарию, без эмоций, скучно, обычно...

Попросил слово я, с твердым намерением дать бой тыловым подразделениям медицинской службы.

– Товарищи! Коллеги! – начал я. – На прошлой конференции с этой трибуны я обвинялся во всех грехах, существующих в системе медицинского обеспечения нашего объединения. Сегодня в них обвиняется Петров. С той же трибуны и теми же лицами. Создается впечатление, что врачи боевых соединений и врачи тыла, решая одну и ту же задачу, стоят по разные стороны баррикад. Хочу напомнить вам, что не флот существует для тыла, а наоборот, тыл существует для флота. То есть вы, товарищи, существуете для того, чтобы обеспечить качественную медицинскую помощь тем, кто служит на кораблях. Вы же требуете от корабельных специалистов, чтобы именно они обеспечивали вам спокойную жизнь. Это идеология наоборот. На кораблях и в частях служат молодые неопытные врачи-лейтенанты, но именно они несут основную нагрузку в деле лечебно-профилактического и других видов обеспечения флота. В этих условиях ошибки неизбежны. И не вина, а беда лейтенантов, что они, загруженные сверх головы массой посторонних дел, не всегда могут все учесть и принять правильное решение. В моем соединении на шести кораблях врачей нет вообще. Там, и то совсем недавно, начальниками служб стали фельдшера-военнослужащие срочной службы. Разве они способны избежать ошибок? Нет. Так давайте вместе думать, как избежать их в корабельном звене, а не поливать грязью тех, кто по опыту службы и должности ниже вас. (Шум и крики в зале). Спокойно, товарищи! Это еще не все. Поговорим сейчас об ошибках госпитального этапа лечения. Так, неделю назад из госпиталя на ЭМ “Скрытный” прибыл больной матрос Васильев после аппендэктомии. Читаем запись в медицинской книжке, заверенную подписями начальника ХО Полякова и начальника медицинской части госпиталя. “5.03 произведена аппендэктомия. Послеоперационное течение гладкое. 12.03 сняты швы. Заживление первичным натяжением”. Все отлично? Но на корабле мне лично пришлось снять швы. Рана нагноилась. И сейчас больной лежит в лазарете и получает лечение. Эта ошибка, я считаю, гораздо более серьезная, чем госпитализация спустя 12 часов от начала заболевания. (Тишина в зале, только полковник наливается кровью, и Поляков опускает очи долу). Второй пример. После проведения курса лечения в инфекционном отделении (начальник подполковник Могутов) по поводу острой дизентерии на ВПК “Гордый” прибыл больной Сорока. Проведено бактериологическое обследование его и... что вы думаете? Он оказался зараженным той же дизентерией, От которой успешно вами лечился. Только из острой формы дизентерия перешла в хроническую. Ну, как ошибочка, уважаемая профессура? Я могу продолжить, но, думаю, достаточно. Во избежание различных разногласий между нами в будущем, предлагаю: “Давайте жить дружно”. Предполагаю, что за это мое выступление кое-кому захочется свести со мной счеты. Прошу вас запомнить следующее: “добро” на сход даете мне не вы, а командир соединения. Это раз. Пряники, которыми меня угощает служба, я не предложил бы никому из вас. Это два. И, наконец, последнее. Считаю, что звание врача не позволит никому из присутствующих здесь бросить камень мне в спину. Спасибо за внимание.

Корабелы аплодировали. Тыловики угрюмо молчали. Полковник Ушаков подвел итог конференции .

Четыре с половиной года впоследствии я служил в должности флагмана соединения, однако, ни разу более не был публично наказан специалистами госпиталя. Жили дружно.

Два раза в год весь личный состав кораблей проходит медицинский осмотр врачом части. Раз в год офицеры флота обязаны пройти углубленное медицинское обследование специалистами поликлиники и госпиталя. Командиры кораблей проходят обследование в стационаре. В этом заключен великий смысл. Находясь в плавании, любой командир несет на себе основную нагрузку по управлению кораблем и полную ответственность за действия своих подчиненных. Подобный прессинг может не выдержать командирское сердце и выдать на гора инфаркт. И такие случаи бывали. Поэтому столь тщательно обследуют командиров флотские эскулапы. Все направлено на заботу о сохранении здоровья “основной фигуры” на флоте. Но сама “фигура” подобную заботу воспринимает, как докторскую придурь, направленную исключительно на то, чтобы помешать ей в продвижении по службе, правдами и неправдами уклоняясь от обследования.