Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

– Графская пристань 1 июля 1855 года – в тот момент, когда привозят с северной стороны прах Нахимова в Севастополь для погребения.

Благодаря умело задуманному содержанию, выбору выдающихся картин из событий Севастопольской обороны, а также хорошей постановке и художественному гриму участников, пьеса эта в народе имела шумный и вполне заслуженный успех и выдержала много представлений.

В одном из антрактов на эстраде среди манежа выполнялась большая музыкальная картина «На Дальний Восток в Порт-Артур», написанная для усиленного военного и струнного оркестров, с трубными сигналами, барабанным боем, пушечными выстрелами, хором песельников и исполнением военной «Зари». Остальные антракты заполнялись исполнением хвалебной песни героям «Варяга» и «Корейца», хором русских песельников, оркестрованными номерами и играми на призы (книги).

Манеж всю неделю был переполнен народом, которого перебывало до 45000 человек.

На третий день Пасхи во всех императорских театрах состоялись обычные спектакли в пользу Иверской общины, в Малом театре присутствовали их высочества. Театры были далеко не полны, война не располагала к посещению их, и потому мы собрали со всех трех театров только 3200 рублей. Зато выставка-аукцион картин и других художественных произведений, устроенная в это же время в пользу общины художником И. Л. Калмыковым, дала общине более 5000 рублей.

1 апреля получено было с Дальнего Востока потрясающее известие – броненосец «Петропавловск», наткнувшись на неприятельскую мину, после взрыва опрокинулся, погиб командующий флотом вице-адмирал Макаров, его начальник штаба [649]и почти все офицеры и матросы. Спаслись только великий князь Кирилл Владимирович, 6 офицеров и 52 матроса.

Я в этот день за Крассовский Эдуард-Антон Яковлевич втракал у великого князя. По окончании завтрака сидели за кофе в большом зале. Их высочества затем простились – великий князь ушел к себе вниз, я задержался несколько у великой княгини в кабинете по каким-то делам, как вдруг дверь из спальни отворилась и великий князь, бледный как полотно, почти вбежал к великой княгине и по-французски страшно взволнованным голосом объявил о гибели «Петропавловска», сказав, что никого не удалось спасти, погиб Макаров, все офицеры и матросы, среди них Кирилл.

Потом пришли уже подробности – оказалось, что великий князь Кирилл Владимирович спасся чудом. В момент взрыва он инстинктивно бросился на левую сторону мостика, спустился на руках на палубу, где был смыт волной, потом втянут в воду на порядочную глубину и собственными усилиями всплыл на поверхность воды, ухватившись за плавающую крышку парового катера. Держался на ней минут 10 и был взят на миноносец «Бесшумный». Его адъютант Кубе и камердинер Рудеков погибли.

Потеря, понесенная флотом в лице адмирала Макарова, была колоссальная. Это был поистине лучший из адмиралов, и насколько все общество было охвачено радостью 9 февраля, когда последовало его назначение на пост командующего флотом, настолько же сильное горе охватило всех, любящих родину, при известии о его трагической погибели.

Помимо того, что Макаров был выдающимся адмиралом и моряком, это был добрый, сердечный человек. Он не только умел сам работать, но и воодушевлял других к работе. Многие из моряков, которые служили под его началом и с которыми мне приходилось беседовать, рассказывали мне, как радостно и весело было с ним работать. Покойный Макаров ценил тех людей, которые работали со смыслом. Он говорил, как мне передавали: «Военный человек должен уметь поесть и поспать, какой мне толк, что иной от усердия три ночи не спит; ну, он тогда никуда и не годится, тот хорош, кто при самой большой спешке умеет выспаться».

Созданный им ледокол «Ермак» [650]сделал многое еще при жизни Макарова и обессмертил его имя не только у нас, но и во всех странах. Мысль Макарова была достигнуть беспрепятственного торгового и кругового движения через Ледовитый океан, и, конечно, нет сомнения, что при его энергии и знаниях он достиг бы этого. В настоящее время, когда я пишу эти строки, изобретенным им ледоколом пользуется советская власть, и еще недавно один из этих ледоколов, переименованный в «Красина», [651]совершил подвиг во льдах, спасши нескольких человек из экспедиции Нобиле, [652]потерпевшей аварию в Ледовитом океане близ 82-го градуса северной широты. К сожалению, среди всей шумихи, поднятой советской прессой вокруг этого подвига, великое имя достойного изобретателя ледоколов Макарова произнесено не было.

Вся пасхальная неделя прошла под тяжелым впечатлением гибели Макарова. 4-го апреля в зале Городской Думы в присутствии их высочеств отслужена была торжественная панихида по погибшем герое. На его место командующим флотом назначен был вице-адмирал Скрыдлов. К сожалению, он так долго собирался в путь, что японцы успели отрезать Порт-Артур, и он так и не попал туда.

В середине апреля через Москву проследовали герои моряки с «Варяга» и «Корейца» во главе с их командирами флигель-адъютантом Рудневым и капитаном 2-го ранга Беляевым.

Великий князь их чествовал завтраком, а вечером 14 апреля состоялось их чествование в английском клубе. Оваций им было без конца.

На другой день они уехали в Петербург, и 16 апреля государь произвел им смотр на площади у Зимнего дворца.

В конце апреля, с объявлением мобилизации 17-го армейского корпуса, барон Бильдерлинг как командир этого корпуса принужден был просить ходатайства о сложении с него обязанностей по должности председателя попечительства. Для меня уход Бильдерлинга был большим горем – я привык с ним работать, у нас никогда никаких недоразумений не было, работалось мне легко и радостно, мы во всем сходились и понимали друг друга. В ответ на ходатайство Бильдерлинга великий князь Сергей Александрович обратился к нему со следующим рескриптом. <���…>

По получении этого рескрипта барон А. А. Бильдерлинг передал исполнение обязанностей мне, как своему товарищу, обратившись со следующим прощальным предписанием по Попечительству. <���…> [653]

19 мая в помещении канцелярии состоялось прощание барона А. А. Бильдерлинга с членами комитета и заведующими учреждениями. В 4 часа дня местным духовенством во главе с протоиереем Д. Покровским – представителем духовного ведомства в комитете было отслужено молебствие, после которого священник благословил барона А. А. Бильдерлинга иконою-складнем.

При этом я обратился к барону Бильдерлингу со следующими словами:

«Глубокоуважаемый, дорогой Александр Александрович, Московское столичное попечительство о народной трезвости с грустью прощается с Вами. В лице Вашем мы все теряем дорогого для нас руководителя…