Екатерина Хохлова - А. В. Суворов. Любимый полководец народа

Войскам даны были наставления, чтобы стрелки, шедшие в голове колонн, рассыпались вдоль контрэскарпа и стреляли в обороняющегося, пока штурмующие колонны будут преодолевать ров и влезать на вал. Также было указано, где следует нести штурмовые лестницы. 10 декабря с самого раннего утра началась артподготовка, продолжавшаяся весь день и окончившаяся за два с половиной часа до штурма. Неприятель поначалу интенсивно отвечал, но вскоре пальба стала ослабевать, а потом и вовсе прекратилась. Однако одна из неприятельских бомб поразила бригантину «Константин», и судно взорвалось.

В три часа пополуночи 11 декабря взвилась первая сигнальная ракета, по которой войска, перестроившись в колонны, устремились к обозначенным заранее позициям. В половине шестого колонны двинулись на приступ.

Первой к крепости подошла колонна генерал-майора Бориса Петровича Ласси. В шесть часов утра егеря Ласси, обстреливаемые со всех сторон оборонявшимися турками, одолели вал, и наверху завязался жестокий бой. Апшеронские стрелки и фанагорийские гренадеры 1-й колонны генерал-майора Львова опрокинули неприятеля и, овладев первыми батареями и хотинской крепостью, соединились со 2-й колонной. Хотинские ворота были открыты для кавалерии. Одновременно на противоположном конце крепости 6-я колонна генерал-майора Голенищева-Кутузова овладела бастионом у Килийских ворот и захватила вал вплоть до соседних бастионов.

Сложнее всего пришлось третьей колонне генерал-майора Федора Ивановича Мекноба, штурмовавшей большой северный бастион, соседний с ним к востоку, и куртину между ними. В этом месте глубина рва и высота вала были так велики, что лестницы длиной около двенадцати метров оказались коротки, и пришлось под огнем связывать их по две вместе. Однако главный бастион был взят. Четвертая и пятая колонны также выполнили поставленные перед ними задачи, одолев вал на своих участках.

Десантные войска генерал-майора де Рибаса в трех колоннах под прикрытием гребного флота устремились по сигналу к крепости и выстроились в две линии. Около семи часов утра началась высадка. Она производилась быстро и четко, невзирая на отчаянное сопротивление более десяти тысяч османских солдат. Успеху высадки немало способствовали действия колонны Львова, атаковавшей во фланге береговые дунайские батареи, и сухопутных войск с восточной стороны крепости.

Первая колонна генерал-майора Арсеньева, подплывшая на двадцати судах, высадилась на берег и разделилась на несколько частей. Батальон херсонских гренадер под командованием полковника Зубова овладел весьма крутым кавальером, потеряв две трети солдат. Батальон лифляндских егерей полковника графа Рожера Дамаса занял батарею, которая анфилировала берег. Другие части также овладели лежавшими перед ними укреплениями. Третья колонна бригадира Маркова высадилась у западной оконечности крепости под картечным огнем с редута Табия.

Когда наступил день, стало понятно, что вал взят, неприятель вытеснен из крепостных верхов и отступает во внутреннюю часть города. Русские колонны с разных концов устремились к центру города – справа Потемкин, с севера – казаки, слева – Кутузов, с речной стороны – де Рибас.

Началась новая битва. Особенно ожесточенное сопротивление продолжалось до одиннадцати часов утра. Почти каждый дом приходилось брать с боем. Смятение усиливалось еще и тем, что несколько тысяч лошадей выскочили из горящих конюшен и в бешенстве носились по улицам крепости. Около полудня Ласси, первым взошедший на крепостной вал, первым же достиг и середины города. Здесь его встретили тысяча татар под командованием чингизида Максуда Гирея. Максуд Гирей упорно защищался, и лишь когда значительная часть его людей была убита, сдался в плен с тремястами воинами, оставшимися в живых.

Чтобы поддержать пехоту и обеспечить успех в осаде, Суворов приказал ввести в город двадцать легких орудий, чтобы картечью очистить улицы от турок. По большому счету, в час дня победа уже была одержана. Но бой и не думал заканчиваться. Османцы пытались нападать на отдельные русские отряды, часть из них засела в крепких зданиях как в цитаделях. Попытку вернуть Измаил предпринял Каплан Гирей, брат крымского хана, собравший несколько тысяч конных и пеших татар и турок и поведший их навстречу русским войскам. Но он погиб, как погибли и все пять его сыновей. В два часа дня все русские колонны проникли в центр города. К шестнадцати часам часа победа была одержана окончательно. Измаил пал.

Турки снова понесли громадные потери, одних убитых оказалось более двадцати шести тысяч человек. Девять тысяч было взято в плен, из них на другой день две тысячи умерли от ранений. Из всего турецкого гарнизона спасся только один человек, легко раненный в бою и упавший в воду. Ему удалось переплыть Дунай на бревне. Потери русских составили две тысячи сто тридцать шесть убитыми и три тысячи двести четырнадцать ранеными.

В Стамбуле началась паника. Султан во всем обвинил великого визиря Шарифа-Гассана-пашу. Голова несчастного визиря была выставлена у ворот султанского дворца. Взятие Измаила потрясло турков. Казалось, что теперь Суворову было достаточно форсировать Дунай, и его никто не смог бы остановить до самого Константинополя. Но, к сожалению, все пошло не так.

Потемкин приготовил в Яссах торжественную встречу покорителю Измаила. Однако Суворов приехал инкогнито и сразу отправился к потемкинскому дворцу. При встрече полководцы даже поцеловались. «Чем могу я наградить вас за ваши заслуги, граф Александр Васильевич?» – спросил Потемкин. Но тут у Суворова взыграло самолюбие. Он так давно мечтал о фельдмаршальском жезле, так хотел быть независимым от светлейшего. «Нет, ваша светлость, – раздраженно ответил Александр Васильевич, – я не купец и не торговаться с вами приехал. Меня наградить, кроме Бога и всемилостивейшей государыни, никто не может!» Улыбка сползла с лица Потемкина. Повернувшись, он молча прошествовал в зал. Суворов последовал за ним. Генерал-аншеф подал строевой рапорт. Оба походили по залу, но так и не смогли больше сказать друг другу ни слова, после раскланялись и разошлись. Больше они уже никогда не встречались.

Так, после славного подвига – взятия Измаила – Суворов был награжден титулом подполковника лейб-гвардии, и в его честь была выбита гравюра, на которой изображался профиль полководца. Также Александр Васильевич удостоился высокой похвалы от царицы, однако обладателем фельдмаршальского чина полководец так и не стал…

В любом случае эта знаменательная победа принесла Суворову не только новый титул, но и признание и уважение далеко за пределами Российского государства. А сам штурм послужил превосходным примером быстро подготовленной атаки крепости неприятеля, осуществляемой не только сухопутными войсками, но и речной флотилией.