Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– А я что делаю? – удивилась медсестра. – Видите, новый физраствор к капельнице пристраиваю – его на добрый час хватит.

– А что слышно про ту женщину? – поинтересовался охранник.

– Про ту, что этот ваш кадр едва на тот свет не отправил? – догадалась медсестра. – Вот с ней все в порядке – поправляется. Под нами она как раз лежит – можете ее навестить при случае.

– Нам отлучаться нельзя, Леночка – я потому вас и спрашиваю. Ну, ладно, не буду вам мешать, – и охранник закрыл дверь.

А медсестра еще какое-то время пробыла в палате, после чего покинула ее, оставив пациента одного.

Моченый прислушался – за дверью какое-то время слышались голоса, после чего все стихло. Видимо, медсестра ушла, а охранник остался за дверью, присев на стул. Шансов на то, что он снова войдет, было мало, поэтому Моченый еще какое-то время полежал, размышляя над услышанным.

«Значит, эта лярва из магазина выжила? Везучая, стерва! Или у меня уже прицел сбился – рука дрогнула? Я ведь в последнее время перестал «пером» работать, все больше из окон людей выбрасывал. Вот и потерял сноровку. Ну, ничего, это дело можно исправить. Если этой сучке глотку не заткнуть, она от меня не отстанет. Да и не хорошо это – уже начатое дело оставлять недоделанным. Примета плохая».

Подумав об этом, Моченый решил действовать. Он отсоединил от себя капельницу и встал на ноги. Ступая босыми ногами по полу, он подошел к окну. На дворе был вечер и больничный двор был освещен фонарями, в свете которых Моченый определил, что его палата находится на третьем этаже. Не самое большое расстояние до земли. Но главное, он заметил, что окно нижней палаты слегка приоткрыто, что давало ему шанс через него проникнуть к своей жертве, которую он не сумел с одного удара отправить на тот свет. Теперь он решил действовать наверняка. Для этого он содрал с постели две простыни и скатал их в длинный жгут, привязав обе половины друг к другу. Затем он привязал один конец простыни к батарее парового отопления, а другой конец сбросил вниз, но не над окном второго этажа, а по стене – чтобы из нижней палаты его не заметили. После чего отодрал от капельницы шланг и намотал его на ладонь – удавка для будущей жертвы. И только после этого он встал на подоконник и взял в руки жгут, чтобы осторожно спуститься вниз.

Игнатов с Оленюком приехали в больницу на такси. Когда они вошли внутрь, было уже половина десятого вечера. Догадаться об этом можно было даже не глядя на часы – в телевизоре, который стоял за стойкой регистраторши, как раз заканчивалась программа «Время»: там показывали спортивный сюжет об очередном туре футбольного первенства. Комментатор сообщал результат матча «Днепр» (Днепропетровск) – «Динамо» (Москва), который закончился победой москвичей со счетом 3:2. Затем было объявлено, что тяжелую травму в этой игре получил один из главных претендентов на звание лучшего бомбардира первенства Анатолий Кожемякин. Однако обсуждать эту тему у сыщиков времени не было, поэтому Игнатов, показав регистраторше свое удостоверение, спросил:

– Скажите, за последние час-полтора кто-нибудь поступал в больницу в качестве больного?

– Минут пятнадцать назад «скорая» привезла к нам пациента с приступом панкреатита, – сообщила регистраторша.

– А своим ходом, по направлению, кто-нибудь приходил? – вновь спросил Игнатов.

– Был один мужчина около часа назад, – и регистраторша заглянула в журнал. – Панкратов Игорь Петрович, 1940 года рождения, поступил с аппендицитом.

– Куда его направили?

– В хирургическое отделение, в палату номер пять.

– Это же рядом с палатой Моченого, – сообщил своему приятелю Игнатов.

И они, перескакивая через ступеньки, бросились по лестнице на третий этаж.

Моченый осторожно спустился по жгуту из простыни до подоконника второго этажа и заглянул в приоткрытое окно палаты. Это было небольшое помещение, где в дальнем углу находилась единственная кровать, на которой кто-то лежал. Причем, на удачу незваного гостя – спиной к окну. Судя по всему это была та самая продавщица, которую Моченый ударил ножом на стадионе. Женщина лежала, накрывшись по плечи одеялом, и не шевелилась. «Спит, сука, – подумал Моченый, осторожно ступая босой ногой на подоконник. – Это мне на руку – сонную душить сподручнее, шуму меньше».

Взявшись за оконную раму, Моченый приоткрыл ее пошире, чтобы боком пролезть в палату. При этом он не сводил взгляда с женщины. Но та не шевелилась, сморенная крепким сном. В коридоре тоже было тихо – охрана явно пребывала в уверенности, что их подопечной ничто не угрожает.

Оказавшись на подоконнике внутри палаты, Моченый присел на корточки и все так же осторожно опустил на пол сначала одну ногу, затем другую. Потом размотал с ладони шланг от капельницы, зажав его в обеих руках. Теперь надо было преодолеть расстояние всего в несколько шагов до кровати и набросить этот шланг на шею спящей. Плевое дело для человека, который отправил на тот свет уже не одного, а сразу нескольких человек и не зря носил свою кличку. И Моченый сделал первый шаг к кровати.

Леха Молчун попал в палату, где вместе с ним лежали еще четверо мужчин. Однако знакомиться с ними вновь прибывший не собирался – его пребывание здесь не должно было затянуться надолго. За тот час, что он находился в больнице, Молчун успел один раз выйти из палаты, чтобы сходить в туалет. На самом деле он хотел изучить, как ведут себя охранники у дверей палаты, где лежал Моченый. Увиденное его вполне удовлетворило: один охранник читал газету, а другой дремал прямо на стуле. Значит, расправиться с ними можно было достаточно легко, используя фактор внезапности. Когда часы на запястье Молчуна показали половину десятого вечера, он вновь поднялся со своей койки и направился к выходу, прихватив с собой полотенце, висевшее на коечной спинке. Под него он спрятал пистолет, который незаметно вытащил из брючного кармана. Он собирался выйти из палаты, в несколько прыжков преодолеть расстояние до охранников и в упор расстрелять их. После чего ворваться к Моченому, проделать то же самое с ним и немедленно скрыться, пока вся больница не встала бы на уши. На все про все у Молчуна должно было уйти две, максимум три минуты. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. В данном случае в роли последнего выступил МУР в лице Алексея Игнатова. Именно с ним Молчун и столкнулся лицом к лицу, едва открыв дверь палаты.

– Привет, Молчун, – первым среагировал на эту встречу муровец и, схватив преступника за обе руки, рывком вытянул его из палаты.

В следующую секунду он сделал бандиту подсечку, как учили их в МУРе на занятиях по самбо, и вместе с ним рухнул на пол. При этом не ожидавший этого нападения Молчун выпустил из рук оружие, и оно с шумом отлетело к стене. В это время на помощь приятелю пришел Оленюк, который набросился на Молчуна сзади и, проведя болевой прием, прижал его голову к полу. Вскоре здесь же оказался один из охранников, что начисто перечеркивало все шансы преступника на спасение – одному против троих ему справиться было не под силу. И в этот миг второй охранник, который успел забежать в палату Моченого, выскочил в коридор и закричал: