Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Но какое-то официальное решение мы все равно должны принять, – подал голос все это время молчавший Кирилл Мазуров. – Не можем же мы замолчать эту историю – о ней даже на Западе уже знают.

– Кирилл Трофимович, мы великая держава и нам ли бояться того, что о нас скажут наши враги на Западе? – вновь взял слово Андропов. – А у нас в стране эта история известна лишь в Армении, да и то в устных рассказах. Поэтому мы смело можем не афишировать ее и дальше.

– Я веду речь о закрытом решении – для партаппарата, – объяснил свою позицию Мазуров.

– Партаппарат тоже не обязательно уведомлять об этом публично, – стоял на своем шеф КГБ.

– Но как быть со злоумышленниками – ведь вы их рано или поздно поймаете? – задал резонный вопрос глава Московского горкома Виктор Гришин. – Вы что собираетесь их сразу отпустить и не наказывать?

– Я думаю, что наши армянские товарищи сами решать участь этих людей, – ответил Андропов. – Главное для нас – не стать яблоком раздора.

– Короче, товарищи, давайте ставить этот вопрос на голосование, – предложил Брежнев. – Кто за предложение Юрия Владимировича?

И генсек первым поднял руку вверх. Следом за ним свои руки подняли еще пять человек, которые и решили исход этого голосования.

Зампред КГБ Армении Грайр Михаелян сидел на скамейке на одной из аллей парка Победы и читал газету «Коммунист». Вернее сказать, делал вид, что читает. На самом деле он внимательно следил за тем, что происходит вокруг него и попутно размышлял о событиях последних дней. Сообщение следователя Альбертяна о том, что злоумышленниками, покусившимися на памятник Ленину, были двое молодых приятелей – сын директора обувной фабрики Ашот Гюзалян и сын видного архитектора Ерванда Арамяна – стало для Михаеляна полной неожиданностью. Он хоть и предполагал, что руку к этой акции приложили молодые люди, но не думал, что они окажутся отпрысками известных людей. Однако затем, после некоторых размышлений, Михаелян пришел к выводу, что сообщение Альбертяна – не самый плохой вариант из всех предполагаемых. А может быть, и самый предпочтительный. Особенно в плане участия в этой акции сына директора обувной фабрики. Отец Ашота – Герегин Гюзалян – проходил по картотеке КГБ как один из руководителей сети подпольных цехов, производивших обувь, разлетавшуюся потом практически по всему Союзу. Но поскольку Герегин являлся родным братом секретаря Ереванского горкома Ерванда Гюзаляна, который имел поддержку в ЦК КП Армении, подступиться к нему было нереально. Но теперь, когда сын Герегина оказался втянут в столь скандальную историю не просто с криминальным, а с политическим душком, это давало прекрасный шанс Михаеляну для установления особых отношений с Гюзаляном-старшим. Особенно в свете той задачи, которую поставил перед ним председатель КГБ Армении Рогозин. Именно для этого чекист и пригласил обувщика на эту встречу в парк Победы.

Гюзалян-старший пришел к месту встречи чуть раньше назначенного времени. Вообще-то он не горел особым желанием идти на это рандеву, но услышав, что речь пойдет о судьбе его единственного сына, предпочел согласиться. При этом он выполнил просьбу Михаеляна – не стал сообщать об этой встрече своему брату, поскольку в таком случае встреча бы просто не состоялась. Однако всю дорогу до парка Герегин ломал голову над тем, какая связь может существовать между его сыном и заместителем председателя КГБ Армении. Однако так ни к чему в своих выводах и не пришел. Но это любопытство заставило его прийти на встречу на пять минут раньше, хотя по жизни он слыл человеком непунктуальным и всегда опаздывающим на деловые встречи. В этот раз он своим привычкам изменил.

Он достаточно легко нашел на аллее неподалеку от памятника «Мать Армения» нужную скамейку, где должен был сидеть мужчина с газетой в руках. Опустившись на скамейку, Гюзелян без всяких предисловий спросил:

– Итак, какое отношение к вашему ведомству имеет мой сын?

Прежде чем ответить, Михаелян аккуратно сложил газету и спрятал ее во внутренний карман своего демисезонного плаща. После чего заметил:

– Приличные люди обычно здороваются.

– Хорошо, я соблюду приличие: добрый день.

– А еще они представляются людям, с которыми видятся впервые.

– Можно подумать, вы не знаете моего имени и отчества? – удивился обувщик. – В вашем ведомстве наверняка есть подробнейшее досье на мою личность.

– Но вы-то меня не знаете.

– Почему же, я достаточно о вас наслышан. Но признаюсь вам честно, я бы предпочел не знать вас лично и дальше.

– За наше очное знакомство скажите спасибо своему сыну.

– Каким же образом он этому поспособствовал?

– Когда написал на спине у памятника Ленина цифру восемь.

– Вы с ума сошли! – Гюзалян от возмущения даже вскочил с лавочки.

– Сядьте на место и перестаньте орать на весь парк, – все тем же спокойным голосом произнес Михаелян.

Обувщик вновь опустился на лавочку и по его лицу было видно, что он пребывает в явном смятении, а от его недавней самоуверенности не осталось и следа.

– Я же вам сказал в нашем телефонном разговоре, что речь пойдет о вашем сыне, – продолжил свою речь чекист. – Вот я вам и сообщаю: именно ваш сын осквернил памятник Ленину в центре Еревана. И тем самым поднял на ноги не только нашу республику, но и Москву. Надеюсь, вам не надо объяснять, чем это может для него закончиться.

– А почему я должен вам верить – вдруг это шантаж? – спросил Гюзалян, а сам мучительно соображал, какие шаги следует предпринять, чтобы оградить сына от возможных последствий его самоубийственного поступка.

– Ваш отпрыск оставил на месте преступления кучу улик, которые быстро привели нас к нему. Впрочем, если вы мне не верите, то можете подождать – мы арестуем его на ваших глазах.

– Моему сыну ничего не сделают – я сегодня же дам знать об этом своему брату, – сообщил обувщик.

– Наивный вы человек, – усмехнулся Михаелян. – Это происшествие всесоюзного значения и без помощи нашего ведомства вам не обойтись. Ваш брат слишком мелкая сошка, чтобы кто-то наверху захотел ему помочь в таком резонансном деле.

– А что предлагаете вы?

– Надежное прикрытие вашему сыну. Ведь уголовное дело передано нам и от нас зависит, найдем мы злоумышленника или нет.

– Вы шутите – если злоумышленника не найдут, с вас снимут погоны.

– Вы не за мои погоны должны беспокоится, а за судьбу своего сына, – встретившись взглядом с собеседником, произнес чекист. – Если я предлагаю вам сделку, то я же даю и гарантии ее выполнения.

– Но просто так вы же не стали бы мне это предлагать?

– И кто это говорит – человек, который всю жизнь занимается коммерцией? Кому, как не вам, должно быть известно, что в этом мире все имеет свою цену.