Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

1. Борис ПИЛЬНЯК – писатель. Два раза был в Японии до 1930 года и после 1931 года. Среди японцев имел широкие связи. В последний свой приезд из Японии привёз с собой японку Фумико-сан, которая продолжительное время жила у него на квартире.

2. ШЕНШЕВ – работник Инотасс. В бытность его в Пекине в 1925 году он имел широкое общение с японцами, знал ряд японских разведчиков, как например, КУРОДА, ФУСЕ и других.

3. БРИК Л. – жена МАЯКОВСКОГО. В настоящее время работает по организации музея Маяковского. Она меня однажды спросила, знаю ли я <���вместо зачёркнутого “Хорошо знакома с японским разведчиком” > КУРОДА и на мой ответ, что знаю, сказала, что КУРОДА <���вместо зачёркнутого “спрашивала меня о его местонахождении”> желает с ним повидаться.

4. КАНТОРОВИЧ Анатолий – работник газеты “Известия”. Будучи в Пекине, имел связи среди японцев.

5. ФЕВРАЛЬСКИЙ – театральный критик. Я неоднократно наблюдал его общения и беседы с японскими театральными работниками <���вместо зачёркнутого “журналистами”>, посещавшими театр Мейерхольда.

Записано с моих слов, верно, мною прочитано.

<���подпись> ТРЕТЬЯКОВ.

Исправленному на стр. 2, 3, 9, 10, 14 и 15 верить.

С.ТРЕТЬЯКОВ».

Можно было бы предположить, что тут-то и настала пора для ареста Бриков. Но Василий Васильевич Катанян по этому поводу написал:

«ЛЮ репрессии не коснулись, но она в страхе ждала ареста каждую ночь. А в 1977 году я с большими осторожностями

принёс ей эмигрантский “Континент”, где она прочитала у Роя Медведева: “Просматривая подготовленные Ежовым списки для ареста тех или иных деятелей партии или деятелей культуры, Сталин иногда вычёркивал те или иные фамилии, вовсе не интересуясь, какие обвинения выдвинуты против данных лиц. Так, из списка литераторов, подготовленного на предмет ареста, он вычеркнул Л.Брик. «Не будем трогать жену Маяковского», – сказал он при этом”. Может быть, диктатор не хотел дискредитировать поэта, совсем недавно поднятого им же на пьедестал».

Об этих просматривавшихся вождём « списках для ареста » Аркадий Ваксберг высказался так:

«Такие списки Сталин просматривал в одиночестве, никак не комментруя свои пометки; ни в каких объяснениях перед чекистскими лакеями и вообще перед кем бы то ни было, почему он казнит одного и милует другого, Сталин вообще не нуждался. Так что это его, несомненно апокрифическая, реплика относится, скорее всего, к многочисленным легендам, создававшимся вокруг него в обстановке тотальной секретности и создания культа “советского божества”, которое руководствуется некими высшими соображениями, недоступными простым смертным ».

С этим высказыванием Аркадия Ваксберга трудно согласиться – так как фразу, приведённую Роем Медведевым («Не будем трогать жену Маяковского »), вождь вполне мог произнести. Ведь незадолго до этих его слов был арестован Яков Агранов, который, превосходно зная порядки своего родного ведомства, очень быстро стал давать показания. И наверняка сознался в том, что семь лет назад именно он организовал заговор против Маяковского, в котором, кроме него, участвовали Осип и Лили Брик.

И о шпионаже Бриков в пользу иностранных разведок у Ежова, надо полагать, было достаточно « признаний ». Явившись к Сталину, нарком мог торжественным тоном заявить, что задание вождя выполнено: найден не только виновный в самоубийстве поэта Маяковского, но обнаружены и те, кто этому виновному в его гнусном деле помогали. И передал Сталину список на арест, включавший Бриков.

Вождь со списком ознакомился и Бриков вычеркнул.

– Как же так, Иосиф Виссарионович? – мог изумлённо воскликнуть Ежов. – Ведь есть же показания!

Вот тогда-то он и услышал в ответ спокойную сталинскую реплику:

– Не будем трогать жену Маяковского.

В НКВД в тот день наверняка с нетерпением ждали возвращения Николая Ежова из Кремля. Группа сотрудников в голубых фуражках и с ордером на арест в руках уже была готова ближайшей ночью выехать на квартиру Бриков. Отмена наркомом запланированной акции очень всех разочаровала. Но фраза Сталина в памяти осталась. И Лили Брик осталась на свободе.

Аркадий Ваксберг:

«Но то, что сталинская резолюция тридцать пятого года, где трижды упомянули её имя, оградила Лилю от самого худшего, – в этом вряд ли приходится сомневаться. Она же автоматически спасла и Осипа: ему – с его прошлым – вообще ничего не светило, кроме слепящих лубянских прожекторов в камерах пыток».

Тем временем на киностудии «Мосфильм» начались съёмки фильма «Ленин в Октябре», которым предполагалось отметить приближавшееся двадцатилетие Октябрьской революции. Дело это для кинематографистов было новым, ни разу ещё не проверенным – ведь вожди революции в советских звуковых кинокартинах ещё не появлялись. Был, правда, немой фильм Эйзенштейна «Октябрь», который неистово критиковал Маяковский, протестуя против того, что в роли Ленина снялся похожий на вождя рабочий Никандров. Теперь на роль Владимира Ильича был утверждён вахтанговский актёр Борис Щукин.

21 августа 1937 года был расстрелян обвинённый в шпионаже в пользу Германии, Англии, Франции и Польши видный энкаведешник Артур Христианович Артузов. Вместе с ним были ликвидированы друзья Владимира Маяковского: старший майор госбезопасности Михаил Савельевич Горб и дипломат Леонид Яковлевич Гайкис.

29 августа арестовали драматурга Владимира Михайловича Киршона, исключённого из Союза писателей. Ему предъявили обвинение в принадлежности к « троцкистской группе в советской литературе ».

2 сентября по обвинению в шпионаже в пользу Польши был расстрелян бывший начальник Иностранного отдела ОГПУ Станислав Адамович Мессинг.

Тем временем Сергею Шпигельгласу донесли, что Игнатий Райсс скрывается в Швейцарии. И 4 сентября группой энкаведешников, в которую входил и Сергей Эфрон, муж поэтессы Марины Цветаевой, Игнатий Райсс был убит.

«Бюллетень оппозиции» (печатный орган русской секции Четвёртого Интернационала, выходивший под редакцией Троцкого) откликнулся на убийство Райсса статьёй «ГПУ убивает и за границей», написанной Н.Маркиным (псевдоним Льва Седова, сына Троцкого). В статье говорилось:

«Если физические убийцы не были обнаружены, то имя действительного убийцы известно всем… Сталин даже не позаботился о том, чтобы замести следы. Одним убийством меньше или больше – не всё ли равно. Ему больше нечего терять!..

Сталин уже не выпускает маузера из рук. Страх этого человека так же велик, как и его преступления. Он никому не верит и всех боится. Он ведёт чисто животную борьбу за власть, за самосохранение, за жизнь…