Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

Поезд Хабаровск-Москва уже подходил к столице страны Советов, когда 10 октября 1937 года на одной из подмосковных станций ехавший в Москву Иосиф Варейкис был арестован. Ему предъявили обвинение в активном участии в контрреволюционной правотроцкистской организации. 12 октября участники пленума ЦК ВКП(б) вывели Варейкиса из состава ЦК. А уже на следующий день Георгий Стацевич, новый партийный лидер Дальневосточного края, выступая на собрании партийного актива Хабаровска, сказал, что Варейкис…

«…не возглавил борьбу за выкорчёвывание врагов народа, а наоборот, сплошь и рядом мешал первичным партийным организациям разоблачать врагов».

13 октября «Особая тройка» Управления НКВД Новосибирской области приговорила поэта Николая Алексеевича Клюева к расстрелу. В конце октября он был расстрелян.

17 октября арестовали народного комиссара просвещения РСФСР Андрея Сергеевича Бубнова.

21 октября был арестован авиаконструктор Андрей Туполев, на самолёте которого экипаж Валерия Чкалова летал в Америку. Андрей Николаевич был обвинён во вредительстве, заключавшемся в передаче чертежей новейших советских самолётов иностранной разведке. Вместе с Туплевым были взяты под стражу многие его сотрудники, включая директоров ведущих авиационных заводов.

25 октября «за участие в антисоветской право-троцкистской террористической и диверсионно-вредительской организации» был арестован старейший футурист Бенедикт Константинович Лившиц.

28 октября комиссия НКВД и представители прокуратуры СССР решали судьбу беспартийной домохозяйки Людмилы Александровны Балицкой, жены находившегося под следствием бывшего наркома внутренних дел Украины Всеволода Балицкого. За то, что « будучи осведомлена об антисоветской деятельности мужа, не сообщила об этом органам власти », её приговорили к высшей мере наказания и через несколько часов после оглашения приговора расстреляли. Как видим, Сталин расправлялся не только с теми, кто распространял папку Департамента царской полиции, но и с членами семей распространителей.

В тот же день (28 октября) писатель Борис Пильняк и его жена актриса Кира Андроникашвили отмечали на даче день рождения своего сына Бориса. Был накрыт стол, ждали приглашённых гостей. Однако никто не пришёл. И Борис Андреевич, Кира Георгиевна вместе с маленьким Борей сели праздновать его трёхлетие. И тут к даче подъехал автомобиль, из которого вышел незванный гость. Пильняк хорошо его знал – не раз встречался с ним в советском полпредстве в Японии. Лучезарно улыбаясь, гость мягко проговорил:

«– Николай Иванович срочно просил вас к себе. У него к вам какие-то вопросы. Через час вы будете дома. Возьмите свою машину, на ней и вернётесь. Николай Иванович хочет что-то у вас уточнить ».

Николай Иванович – это нарком внутренних дел Н.И.Ежов. Борис Пильняк, конечно же, сел в автомобиль и уехал. Никто из родных и близких больше его не видел.

В тот же день (28 октября) был арестован поэт Пётр Васильевич Орешин. И расстрелян врач Александр Яковлевич Аронсон, ассистент психиатра Петра Ганнушкина, у которого лечился поэт Есенин.

А в Свердловске в это время состоялась конференция партийного актива. На ней выступил председатель юридической коллегии Верховного суда СССР Арон Сольц (тот самый, кого продолжали называть « совестью партии»). Он неожиданно потребовал создать специальную комиссию для расследования деятельности прокурора Андрея Вышинского. Это требование прозвучало как гром среди ясного неба. Партийные активисты недоумевали, спрашивая друг у друга: «Что случилось с Сольцем ?»

Между тем, писатель Юрий Трифонов впоследствии вспоминал, что после неожиданного ареста его обвинённого в троцкизме отца, Валентина Андреевича Трифонова (бывшего в 20-х годах председателем Военной коллегии Верховного суда СССР и арестованного 21 июня 1937 года), Сольц сказал Вышинскому:

«Я знаю Трифонова тридцать лет как настоящего большевика, а тебя знаю как меньшевика !»

Дело Валентина Трифонова вёл младший лейтенант госбезопасности Виктор Абакумов. О том, что это был за человек, рассказал через полтора десятилетия его тогдашний сослуживец Александр Орлов:

«Он был очень хороший парень. Весёлый. Женщины его уважали. Виктор всегда ходил с патефоном. “Это мой портфель”, – говорил он. В патефоне есть углубление, там у него всегда лежала бутылка водки, батон и уже нарезанная колбаса. Женщины, конечно, от него с ума сходили – сам красивый, музыка своя, танцор отменный да ещё с выпивкой и закуской».

30 октября 1937 года за « измену Родине, шпионаж и за причастность к покушению на Андрея Жданова » был расстрелян Авель Сафронович Енукидзе. Вместе с ним расстреляли бывшего главного прокурора страны Ивана Алексеевича Акулова и бывшего второго секретаря ленинградского обкома ВКП(б) Михаила Семёновича Чудова (его жену Людмилу расстреляют в 1942 году). Уничтожая Михаила Чудова, Сталин избавлялся от очередного свидетеля, располагавшего многими неопровержимыми фактами того, кто именно заказал убийство Кирова.

2 ноября 1937 года была арестована монахиня (и писательница) Елена Владимировна Вержбловская. В Бутырской тюрьме, куда её поместили, в камере, рассчитанной на 20 человек, находилось 300. На допросах её били. Когда она теряла сознание, обливали водой и снова били. Однажды приволокли мужа Елены, заявив:

«– Не подпишешь нужные нам показания, забьём его до смерти ».

Но « забиваить » его энкаведешники почему-то не стали.

А в Кремле по случаю двадцатилетия со дня Октябрьской революции состоялся правительственный приём, на котором присутствовал и герой-лётчик Валерий Чкалов. Чкаловские биографы передают его собственный рассказ о том, как ему довелось пообщаться с Иосифом Сталиным:

« Чкалов. – Подошёл он ко мне на приёме в Кремлёвском дворце и говорит: “Хочу выпить, Валерий Павлович, за ваше здоровье”. А я отвечаю: “Спасибо, оно у меня и так прекрасное. Давайте лучше, Иосиф Виссарионович, выпьем за ваше здоровье!” А рюмочка-то у него маленькая-маленькая, и не водка в ней, а вода минеральная – все стенки пузырьками покрыты. Взял я из его рук эту рюмочку, а взамен ему – большой бокал с водкой: “Давайте, Иосиф Виссарионович, выпьем на брудершафт!” Выпил я свой бокал, он свой тоже пригубил. Ну, и поцеловались мы. Вот и всё!»

Тем временем история с взбунтовавшимся Ароном Сольцем дошла до кремлёвских вождей, и они принялись раздумывать, как поступить с « бунтарём ». 13 ноября член политбюро Андрей Андреев передал Сталину строго секретную записку, в которой напомнил, как поступил первый секретарь Сталинградского крайкома партии Иосиф Варейкис (к тому времени уже арестованный и дававший показания), когда его неожиданно обвинили в троцкизме: