Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 6. У Лукоморья

А этот снимок той самой пасеки, где мы отведали горного меда.

Пасека.

Широка страна моя…

Под Тулой, где Дон начинается, я бросил щепку и шел по берегу, вполне поспевая за течением маленькой речки. Жиденький ручеек продирался по камышам. Стаду гусей было на нем тесно. А внизу, под Ростовом, на той же реке теснились, как гуси, большие белые пароходы. Но и тут спичечный коробок по воде не обогнал пешехода. Тихий Дон. Неторопливо собирая водную дань с земель тульских, воронежских, тамбовских и пензенских, Дон образует постепенно могучую реку. Почти две тысячи километров петляет донская вода по земле, соединяясь по пути с такой же тихой водою Хопра, Воронежа, Битюга, Медведицы, Красивой Мечи и Тихой Сосны. Начинаясь в березняках, ельниках и дубравах, Дон постепенно теряет лесные одежды и течет по степям. В среднем течении степь подступает уже к самому берегу. С меловых круч, названных Дивногорьем, далеко видны затуманенные изгибы воды. Берега тут пахнут полынью и донником. Заметим название – донник. Трава с желтой кисеей мелких цветов имеет неповторимый дразнящий запах. На чужбине казаки узнавали земляков по запаху донника, подмешанного в табак.

На земле нет незначительных рек. Даже самый маленький ручеек годен уже, чтобы напиться. А чуть полнее вода в берегах – уже и стадо пьет, и рыбак с удочкой на воде, купание, гулянье на берегу, водяная мельница шумит колесами, огороды пьют воду, и леса, и лес.

Вечерний час.

Жизнь с изначальной поры тяготеет к воде. Но если маленькая речка определяет судьбу десятка селений, то есть реки, судьба которых слилась с судьбою народа. Таковы Волга, Днепр, Аму-Дарья, Енисей, Ангара. Таков и Дон.

В верховьях реки, под Воронежем, стоит поселок Костенки. Сколько лет донскому селу, если в огородах вперемежку с древними костями людей попадаются кости зубров, оленей, тигров и носорогов? Молчаливые курганы и каменные бабы в степях. Пещеры монахов, разбойников и бунтарей в меловых кручах. Могилы со звездами времен гражданской войны. И недавние окопы, заросшие теперь донником и полынью. Это все отголоски жизни, борений и страстей, кипевших на берегах тихой реки. По донской воде из Воронежа к морю прошли первые русские корабли. Почти в тех же местах, где строились корабли, спустя два с половиной столетия построена атомная электростанция. Дон соединился с Волгой. По тихой воде, где когда-то ходили весельные казачьи челны, ныне ходят стремительные «Ракеты». Жизнь, как и вода в реках, не может стоять на месте. Но по-прежнему и в маленькой лодке можно пройти весь Дон из тульской земли до Азова. По-прежнему можно увидеть пристани, заваленные осенью арбузами, увидеть старый, скрипучий паром, увидеть по-над берегом всадников и услышать песню, рожденную конниками под мерный шаг лошадей:

Есть что-то неуловимо связывающее человека и место, где он живет. Выросший в горах заметно отличается по характеру от выраставшего на равнине. Лесному человеку чуждо степное безбрежье. На Кавказе абхазец взял меня за руку: «Слушай, как речка шумит», я понял абхазца. Но мне, равнинному человеку, милее тихие, спокойные воды с отражением неба, деревьев и пролетающих птиц. На разных берегах и разные песни. Тихая вода рождает мотив задумчивый и спокойный:

Широко известная песня. В первый раз ее спело чье-то тоскующее сердце на Верхнем Дону.

Есть у Дона и певец, благодаря которому реку на всей земле знают теперь не только понятием географическим. Его песня названа «Тихий Дон», в полном соответствии с характером равнинной реки. Но название только подчеркивает размеры человеческой бури, бушевавшей на берегах. Народ на большом повороте судьбы – так двумя словами можно сказать об одной из лучших книг нашего века. Но одним из главных героев книги является и река – тихая вода с отраженным небом, домами, крытыми камышом, лодками, лошадьми, человеческими лицами, разрывами снарядов и распростертыми крыльями птиц.

Станица Вешенская.

Донской рыбак.

Поля над Доном.

Певец остался жить на берегу вскормившей его реки. И от этого наш интерес к Дону особый. Я получил много писем: «Во время путешествия непременно пролететь и над станицей Вешенской».

Вот она, Вешенская. Снимки сделаны неделю назад.

Приемная станция системы «Орбита» на острове Сахалин.

«Катись, катись, яблочко, по серебряному блюдечку, покажи мне леса и горы, поля и реки…» Повод вспомнить русскую сказку самый что ни есть подходящий. В канун праздника начнутся телевизионные передачи через спутник «Молния». Уподобляя это небесное тело сказочному яблочку, наземные установки новой телевизионной системы «Орбита» мы назовем блюдечком. Они и в самом деле очень похожи на серебристые блюдца, эти странные сооружения, появившиеся за один год в самых удаленных местах страны. Этот снимок сделан несколько дней назад на Сахалине. Точно такие же «блюдца» появились в Хабаровске, Магадане, Комсомольске-на-Амуре, Иркутске, Братске, Ашхабаде, Новосибирске, Якутске, Сыктывкаре. Всего двадцать станций построено в этом году, и все они уже могут следить за небесным «яблоком».

Напомним: короткие волны телестанций расходятся по прямым линиям. И какой бы высокой ни была передающая башня, вследствие земной кривизны московскую передачу уже в Рязани принимать трудно. Выход, правда, давно уже найден. В густо населенной европейской части страны проложены радиорелейные линии. Вы замечали, наверное, высокие башни с «тарелками» наверху. Эти башни, как эстафету, передают друг другу московский сигнал. Киев видит Москву, и Москва видит Киев. Тбилиси видит Москву, и Москва видит Тбилиси. Для европейской части проблема дальности передач решена. Но попробуйте прошагать релейными вышками пространство до Магадана! И вот появились серебристые «блюдца».