Александр Воробьев - Великий князь Иван III Васильевич

Положение юной княжны в Литве было непростым: с одной стороны, принуждаемая принять католичество своим супругом Александром, а с другой, зная о неприемлемости такого шага для отца, она оказалась между молотом и наковальней. Впрочем, религиозный вопрос – лишь верхушка айсберга. В конечном итоге, все упиралось в то, чью политику – мужа или отца – она поддержит.

Были у Елены Ивановны и собственные интересы. О них хорошо свидетельствуют ее послания к отцу и матери, в которых она «просила остановить «крови христианское розлитье» и найти способ примириться с Литвой. Как отметил Я. С. Лурье, в своих формально дипломатических письмах Елена проявила блестящее литературное мастерство.

Хотя сомневаться в миролюбии Елены не приходится, она, судя по некоторым источникам, в дальнейшем отказалась от своих мыслей, о чем Ивану III передал ее личный посол. Верная дочь, притесняемая из-за своей веры, облачила в тонкий и индивидуальный стиль идеи литовской стороны и кардинала Фридриха. В своем отчаянном послании она просила отца взять с Александра особое письменное обещание, что он не заставит ее сменить веру.

В последние годы жизни ее малоприятное положение еще более осложнилось. Овдовев, она потеряла привилегии своего положения, а ее имения частично подверглись конфискациям и грабежам местных панов. По ряду причин новый монарх Сигизмунд не отпускал ее домой к родственникам, и это вынудило Елену предпринять побег. Попытка оказалась неудачной, у нее изъяли большую часть ее казны. Это стало одним из поводов к новой русско-литовской войне (1500–1503 гг.), в ходе которой, помимо прочего, Василий III вступился за интересы своей сестры. Возможно, именно начало нового вооруженного конфликта привело к насильственной гибели неудобной политической фигуры вдовы Александра. Правда, некоторые историки подвергают сомнению версии об отравлении Елены Александровны, но ее смерть в 1513 г., очевидно, была на руку Сигизмунду, сообщавшему вскоре после трагедии в частном письме, что уход из жизни дочери Ивана III стал решением ряда государственных проблем.

Брак между Александром и Еленой, рассчитанный на сближение отношений между странами, не сгладил противоречий между Русью и Литвой, обострившихся вновь в самом начале XVI в., когда началась новая волна выезда православной элиты к великому князю. Среди них выделялся князь Семен Иванович Бельский, просивший Ивана III принять его на службу вместе с вотчиной – Бельским княжеством (ныне город Белый Тверской области). Родовое владение князь потерял, находясь в Литве, и с помощью московского государя планировал восстановить справедливость. За Бельским к Ивану Васильевичу выехали князья Василий Иванович Шемячич (сын дяди Ивана III Дмитрия Шемяки) с Новгород-Северским княжеством и Семен Иванович, владевший, помимо Стародубского княжества, Гомелем, Черниговом, Карачевом, Хотимлем.

Переход князей на сторону Ивана III обещал солидные территориальные приращения для России, и, хотя великий князь и не имел права принимать выезжавших князей вместе с их землями, ведь это противоречило условиям договора 1494 г., прагматизм в очередной раз взял верх над уважением к праву. Началась русско-литовская война 1500–1503 гг. Иван Васильевич уведомил о ее начале литовскую сторону и направил полки на помощь князьям-перебежчикам – первый отряд на Северскую область, второй на Торопец и Белую, а третий на Дорогобуж и Смоленск. В тылу на случай подхода литовских подкреплений предусмотрительно оставался резерв.

Действовать нужно было незамедлительно, иначе князей могли разгромить поодиночке. На ответственное северское направление отправили Якова Захарьевича Кошкина, вместе с которым шли служившие Москве татары. Войско вскоре захватило Брянск, а объединившись с Василием Шемячичем и Семеном Стародубским, взяли и Путивль. В результате военных действий оказалась захвачена значительная территория с такими городами, как Мценск, Серпейск, Стародуб, Гомель, Любич, Новгород-Северский, Рыльск и др.

Взяв Дорогобуж, целью русских воевод стал Смоленск, на подступах к которому они находились. Иван Васильевич, как и его предки – московские князья, давно мечтал вернуть Смоленск в лоно Русского государства, поэтому к ответственному походу готовились тщательно. Дождавшись новгородцев, псковичей и войска из Твери, государь позаботился о том, чтобы армию возглавил лучший военачальник. Выбор пал на опытного князя Щеню, что задело боярина Кошкина, считавшего бесчестьем служить под началом князя. Государь же не собирался ставить под удар судьбу кампании ради удовлетворения амбиций вельможи и твердо указал на его место: «Тебе стеречь не князя Даниила; стеречь тебе меня и моего дела… ино не сором тебе быть в сторожевом полку».

14 июля 1500 г. на берегах реки Ведроши под Дорогобужем сошлись русская и литовская рати. Войско великого князя литовского возглавлял известный полководец гетман князь Константин Иванович Острожский, торопившийся атаковать передовой русский полк до подхода основных сил. План не удался, поскольку русские воины, преследуемые гетманом, успели добраться до основных сил под командованием князя Щени. Князь Острожский не осмелился немедленно атаковать многочисленную армию, и два дня оба войска стояли друг против друга, разделенные небольшим притоком Ведроши – рекой Тросной. Исход битвы решила атака засадного полка, обратившая литовцев в бегство, которое затруднялось тем, что мост через Тросну был разрушен по приказу Щени. Множество литовских воинов попало в этот день в плен, живым взяли и самого гетмана Острожского. Иван III, узнав о победе, отправил одного из бояр «спросить воевод о здоровье», за признанные неоспоримые заслуги первым высокой чести удостоился Щеня. Следующим успехом русской армии стало взятие Торопца – города на северо-западе относительно основного театра военных действий.

В следующем, 1501 г. почти не было слышно лязга оружия. Александр и Иван III, занятые другими проблемами, решили повременить с активными действиями. Спокойствие на полях сражения компенсировалось кровопролитной битвой за Мстиславль, которому отводилась роль нового плацдарма для наступления на Смоленск. Ограбив окрестности Мстиславля и побив множество литовцев, русская армия так и не взяла город.

Впрочем, горевать Ивану III не пришлось, ведь в 1502 г. на владения Александра напал не только крымский хан, но и молдавский господарь Стефан. Настал удобный момент для осады Смоленска. Главой осаждающего войска великий князь назначил младшего сына Дмитрия Жилку, под началом которого стояли такие опытные воеводы, как князь Холмский и Кошкин. Осада Смоленска длилась меньше месяца; как и под Мстиславлем, перебили много литовцев, но крепость оказалась неприступной. Неудача под Смоленском во многом объяснялась скорым отходом русских войск, прослышавших о движении большого литовского войска. Дальнейшее продолжение войны с Литвой представлялось нежелательным, в том числе и потому, что Иван III постепенно начинал ощущать телесную немощь, усиливавшуюся с приходом старости.