Александр Воробьев - Великий князь Иван III Васильевич

Нейтрализованная Швеция теперь не мешала Ивану III разобраться с ганзейскими городами и Ливонией. Очередным поводом стало задержание в Дерпте 150 русских купцов. Делегация от жителей Пскова, безуспешно просив за своих соотечественников, отправилась искать защиты у великого князя. В войне 1501–1502 гг. русская армия проявила себя не лучшим образом, а вот Ливонский орден смог одержать несколько, хотя и не самых убедительных, побед. Немецкое войско уступало русскому по численности, и в случае затяжных боевых действий у них были не самые лучшие перспективы.

В 1503 г. обе стороны заключили мир, вернувшись к границам, существовавшим до войны 1501–1502 гг. Ценной деталью договора стало обещание Ливонии не помогать Литве в случае военного конфликта с Россией. Все же Ливония и Ганза не уступили в главном – продажа необходимых для военного дела цветных металлов в Россию так и не возобновилась. В качестве ответной санкции русские отказались от закупок ливонской соли, пользовавшейся популярностью на рынке.

Главным результатом долгого конфликта с Ганзой стало оформление нового прибалтийского направления русской политики, символом которого выступил возведенный по указу великого князя Ивангород. В дальнейшем потомки Ивана III будут продолжать отстаивать здесь интересы страны, пока Петр I не прорубит в начале XVIII в. «окно в Европу».

В марте 1490 г. в возрасте 31 года умер сын Ивана III от первого брака Иван Молодой. Незадолго до смерти у наследника сильно разболелись ноги. Лечить Ивана Молодого вызвался лекарь из Венеции, буквально ручавшийся головой за успех своего врачебного искусства. Однако зелья, банки и другие виды терапии не спасли пациента, поэтому потерпевший неудачу лекарь был казнен. Исходя из некоторых источников, исследователи допускали возможность отравления наследника Софьей. В пользу этой версии говорит не только ее возможная заинтересованность (гибель Ивана Молодого могла сделать наследником одного из ее сыновей), но и прибытие венецианского врача в Москву вместе с братом Софьи.

На почетную роль будущего наследника претендовали шестилетний Дмитрий – внук сын Ивана Молодого и Елены Волошанки, а также двенадцатилетний сын Софьи Василий. Наличие выбора раскололо неоднородную придворную среду и привело к формированию двух партий.

В течение долгих семи лет было не ясно, на кого падет выбор Ивана III. Казалось, что государь будто бы благоволит Василию, доверяя ему выполнение небольших поручений, с другой же стороны, официально Василий не назначался наследником, и это сохраняло шансы за Дмитрием-внуком. Напряженность конфликта подогревалась придворными партиями, стремившимися предугадать наиболее вероятное развитие ситуации.

В 1497 г. сын боярский Владимир Гусев и дьяк Федор Стромилов по приказу Ивана III были обезглавлены. Летописи сообщают, что Стромилов предупредил Василия о грядущем выборе отца в пользу Дмитрия. Вокруг Василия верные служилые люди составили заговор, предлагая ему бежать на Белоозеро и в Вологду вместе с казной, расправившись с Дмитрием. Не осталась в стороне и Софья. Говаривали, что она призывала к себе ворожей, готовивших для нее зелье. Возможно, великая княгиня хотела с помощью колдовства склонить мужа на сторону Василия. Так или иначе, но Иван III приказал казнить и этих «баб лихих», промышлявших ворожбой. Родня (мать и сын), замешанная в заговоре, отделалась легче всего – Василий оказался под домашним арестом, а Софья была удалена от великого князя.

Ивангородская крепость. Современный вид

Сторонники Дмитрия ликовали – 4 февраля 1498 г. Иван III благословил внука великим княжением и даже возложил на его голову шапку Мономаха. Казалось, сам государь поставил точку в споре двух группировок, но судьба переменчива, и в 1499 г. несколько знатных сторонников Дмитрия были уличены в неизвестном преступлении, стоившем одному из них головы. Отец, видимо, сомневаясь в верности Дмитрия, освободил Василия, дал ему титул великого князя, а с 1502 г. назначил своим соправителем. В этом же году Иван III окончательно перечеркнул все шансы Дмитрия. Он не только оказался в опале, в заключении вместе с матерью, но и имена их запрещено было «поминать» на церковных службах.

В стороне от борьбы придворных группировок не осталась церковь. На Руси в конце XV – начале XVI в. получила распространение «ересь жидовствующих», название которой отсылает нас к главному еретику «жидовину» Захарию и указывает на связь с иудаизмом. Первоначально ересь появилась в Новгороде, откуда через некоторое время перекочевала в Москву. В отличие от новгородских еретиков в московский кружок «жидовствующих» входили в основном миряне, многие из них обладали положением в обществе. Наиболее известными столичными приверженцами ереси являлись – супруга Ивана Молодого и мать Дмитрия-внука Елена Волошанка, братья дьяки Федор и Иван Курицыны, а также некоторые дети боярские и купцы. Воззрения еретиков, по некоторым данным, разделял даже архимандрит Симонова Монастыря, а с 1490 г. митрополит Зосима. Исследователи склоняются к мысли, что по крайней мере московские члены кружка не обладали «законченным и упорядоченным учением» и составляли «движение вольнодумцев». Собираясь вместе, они критиковали Священное Писание и изучали астрологию.

Венчание Дмитрия-внука в 1498 г. Миниатюра Лицевого свода XVI в.

Еретики в Москве, несомненно, были близки к великому князю, благодаря чему они долгое время были недосягаемы для церковных властей – решение собора 1490 г., осудившего «жидовствующих», коснулось лишь новгородцев. Те из них, кого уличили в подобных взглядах, были отлучены от церкви и понесли наказания различной тяжести. Московские вольнодумцы в 90-х гг. XV в. продолжали чувствовать себя комфортно – Зосиму избрали митрополитом, Федор Курицын и дальше делал карьеру, не приходилось жаловаться Елене Волошанке и ее венчанному на царство сыну в 1498 г.

Вольготное положение еретиков при дворе привлекло внимание известного церковного деятеля Иосифа Волоцкого, подготовившего материалы богословского характера, обличающие членов московского кружка. Однако не писательский талант и активность игумена Иосифа привели к падению Елены и ее сторонников, дело было в борьбе придворных группировок. Раскаиваясь, Иван Васильевич признался в нескольких беседах с Иосифом Волоцким, что знал еретиков, и просил прощения. Собор 1504 г. еще раз осудил ересь, но на этот раз виновных ждал более суровый приговор – многие из них были сожжены на костре. Нужно признать, что государь с тяжелым сердцем лишал покровительства своих приближенных. Иван III не торопился преследовать еретиков, а как дело дошло до костра, вероятно, начал колебаться и допытывался у Иосифа: «Како писано, нет ли греха еретиков казнити?»