Игорь Минутко - Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

— Он что-то знает, — говорит вечером Елена Ивановна мужу. — Или догадывается.

Им еще не известно, что Трансгималайская экспедиция под пристальным наблюдением британской разведки, хотя подполковник Бейли, английский резидент, нанес Рерихам ответный дружеский визит. Между прочим («Посмотрите, какая в Штатах отличная гербовая бумага для документов!») показан американский экспедиционный паспорт, то есть «миссия Рериха» продолжается по намеченному маршруту под флагом североамериканских Соединенных Штатов.

Они спешат: проходит несколько дней, и экспедиция из Дарджилинга через Калькутту (здесь Рерих прощается со своим «научным секретарем» Шибаевым — у Горбуна срочные дела в Европе) перебрасывается в западные Гималаи, в столицу Кашмира Сринигар.

В нашем повествовании не будет подробного описания этого грандиозного подвижнического и безусловно героического путешествия Рерихов, его перипетий, гигантской работы — этнографической, культуроведческой, археологической, историко-исследовательскои и прочей — проделанной ими на всем пути, растянувшемся на десятки тысяч километров; не будет перечисления бесчисленных городов, поселений, монастырей, исторических местностей (по которым «прошел Будда»), описания неповторимой величественной красоты Гималаев — гор, долин, водопадов; не будет перечисления народностей, населяющих эти земли, и их религий; путешественники много раз достигали мест, куда действительно не ступала до сих пор нога европейца. И все это в дальнейшем найдет отражение в сотнях картин Николая Константиновича (наброски делаются буквально в седле и в палатке, под завывание высокогорной метели или крики шакалов, вплотную подошедших к лагерю экспедиции), в собранных коллекциях, записях и отца, и сына. Тех, кто захочет подробно познакомиться с историей и географией Трансгималайской экспедиции Рерихов, я, автор этого во многом драматического (во всяком случае, для меня) романа, адресую к трем книгам: Николай Рерих, «Алтай — Гималаи»; Юрий Рерих, «По тропам срединной Азии»; К. Н. Рябинин, «Развенчанный Тибет». Но лучше всего обратиться к этим чрезвычайно интересным сочинениям — пусть не упрекнут меня читатели в нескромности — после прочтения беллетризированного исследования феномена Николая Рериха, которое сейчас вы держите в руках: без этого чтения многое, скрытое в подтексте этих книг или зашифрованное, останется для вас непонятным. На примерах из дневника Николая Константиновича «Алтай — Гималаи» в этом скоро можно будет убедиться.

…Итак, первая долгая остановка — Сринигар, столица индийского княжества Кашмир. Рерих спешит к монгольской границе, по намеченному маршруту (для подполковника Бейли), на самом деле к советско-китайской «разделительной полосе». И первая задержка: дальнейшее продвижение экспедиции к Леху, столице княжества Ладак, всячески тормозит местная британская администрация в лице резидента правительства Его Величества короля Георга V в Кашмире Джона Бари Вуда.

Из письма Рериха Владимиру Анатольевичу Шибаеву, написанного 1 апреля 1925 года: «Привет с озер Кашмира. Холодно. Лежит снег. Вчера нашу лодку чуть не разбило бурей, но вдруг наступила тишина, и мы успели до нового шквала укрыться в речку. Перед нами лежит дорога на Гилгит. Боремся за разрешение идти в Ладак. Масса препятствий. Сражаемся…»

Необходим краткий комментарий к этому письму.

Озеро, по которому вроде бы совершили небольшую прогулку Рерихи, называется Вулар. На его берегу расположена живописная деревня Балдипур. Николай Константинович Рерих обратил внимание жены: «Посмотри, Лада: как гармонично сливаются эти хижины с ландшафтом». — «Действительно, дорогой, прелесть». Между тем от этой деревни начиналась стратегическая трасса через Гилгит на Сарыкол, а дальше прямой путь в соседний Кашгар и к границе с Советским Союзом. Но эта дорога для наших путешественников была закрыта. В своем дневнике Рерих — наверно, со вздохом — записывает: «Гилгит и Читрол берегутся особо. Если трудно идти на Ладак, то Гилгит и Читрол всегда под особым запретом».

Нет, невозможно удержаться! Давайте посмотрим, в каком идиллическом и, надо сказать, отлично написанном тексте растворены две фразы, ключевые для понимания происходящего: «На северо-востоке озера Вулар горы сходятся. В этом проходе какая-то зовущая убедительность. Само селение Балдипур уже имеет какой-то особый характер. Когда подходите к почтовому отделению, вы поймете значительность места. Здесь поднимается в горы дорога на Гилгит. Вы проходите до первого подъема и следите за извивами восходящего пути. На вершине перевала первый ночлег. Потом путь сперва идет по самому гребню, где еще белеет снег полоскою, а потом окунается в первое преддверие. Гилгит и Читрол берегутся особо. Если трудно идти на Ладак, то Гилгит и Читрол. всегда под особым запретом. Лиловые и пурпурные скалы, синева снежных вершин. Каждый всадник в чалме привлекает внимание: не с севера ли? (То есть не со стороны ли советской границы — И.М.)

Каждая вереница лошадок тянет глаз за собою. Значительный угол!»48

Вернемся к заключительным словам из письма Рериха Шибаеву: «…масса препятствий. Сражаемся…»

Надо сказать: в буквальном смысле. Получив наконец разрешение из Лондона на продолжение пути, экспедиция покинула Сринигар, и однажды ночью на караван путешественников произошло вооруженное нападение. Несколько караванщиков из нанятых местных жителей ранены. Среди нападавших Николай Константинович опознал шофера сэра Вуда…

Тем не менее по древнему пути через Маулбек, Лама-юре, Базг, Саспуле караван Рерихов, состоящий из многих лошадей и верблюдов, дошел до города Леха, столицы княжества Ладак.

Этот переход начался 26 мая 1925 года.

В Ладаке экспедиция застряла на два месяца.

И вот… NB! Дамы и господа, внимание! Очень скоро воссоединятся в один поток два времени: ретроспективное, начавшееся в 1923 году, шестого декабря, когда Николай Константинович Рерих со своими спутниками из Бомбея отправился в княжество Сикким (и это было стартом Трансгималайской экспедиции) — и события последовательного развития сюжета, которые происходили в Москве 7 августа 1925 года.

Напоминаю: Яков Григорьевич Блюмкин, подавленный отменой уже подготовленной экспедиции в Тибет на поиски Шамбалы во главе с мистическим ученым Александром Васильевичем Барченко (а он в этой несостоявшейся экспедиции политкомиссар), вызван в кабинет начальника спецотдела Глеба Ивановича Бокия.

Вот несколько фраз из состоявшегося тогда диалога:

Блюмкин: Неужели ничего нельзя сделать? Экспедиция окончательно загублена?

Бокий: Нет, Яков Григорьевич, экспедиция состоится. Вернее… Она уже состоялась. Мы с вами тут разговариваем, а в это время караван продолжает путь в буквальном смысле этих слов.