Владимир Санин - Когда я был мальчишкой

– Да…– протянул Володя.– Всех потерял – подчистую…

– Прости, что напомнил невзначай,– с сожалением сказал Сергей Тимофеевич.

Мы закурили. Монотонно, убаюкивающе стучали колеса, в окошко врывался свежий воздух весенней ночи. Я никак не мог отделаться от одной мысли.

– Сергей Тимофеевич,– спросил я.– А вашего ученика Лебединского звали случайно не Иван Николаевич?

– Именно так,– разволновался Сергей Тимофеевич,– он до войны учительствовал в Нижнегорске. Вы его знали?

– Усатый!– вырвалось у меня.– Извините, мы так его звали. Так он, Сергей Тимофеевич, на третий день войны ушел на фронт вместе с моим отцом – вот почему я запомнил точно. Мы их провожали.

– Что вы еще о нем знаете?

– Отец писал, что под Ельней их часть вырвалась из окружения и под самый конец Ивана Николаевича убило миной. Отец сам видел.

– Эй, наверху, чего разорались?– послышался с нижних нар сердитый сонный голос.– Дня мало?

Мы еще долго молча курили, одну папиросу за другой, думая каждый о своем. На меня нахлынули воспоминания: Усатый, с его добрыми черными глазами… Федька, Гришка, Ленька… Где вы, друзья моего детства, живы ли вы еще и, если живы, куда занесло вас ураганом войны? Суждено ли нам встретиться, закружиться в объятиях, посмеяться над детскими приключениями и всерьез рассказать друг другу о настоящих? А ты, Сашка, вспоминаешь ли обо мне, чувствуешь ли, как мне тебя не хватает? Нет, я несправедлив, все-таки Володя и Сергей Тимофеевич скрасили мне твое отсутствие.

Я незаметно задремал и проснулся от крика:

– Ребята, мы в Польше!

ДВЕНАДЦАТЬ ЗАРУБОК

9 апреля 1945 года мы, четыре бывшие маршевые роты, выстроились полукругом на лесной опушке и слушали короткую речь командира полка майора Локтева. Невысокий и узкоплечий, в хорошо подогнанной шинели, он поразил меня своим юношеским лицом. Когда майор, вытирая пот со лба, снял фуражку, я готов был дать ему от силы двадцать лет – никак не больше, чем Володе Железнову.

– Ваше пополнение прибыло исключительно своевременно!– энергично жестикулируя, восклицал командир полка.– Оно вольет свежие силы в наши поредевшие ряды. Вы будете сражаться рука об руку с орлами-гвардейцами, гордостью полка,– берите с них пример, учитесь их мастерству и геройству! Мы верим, товарищи бойцы, что вы не посрамите чести гвардейской дивизии, которой неоднократно салютовала столица нашей Родины Москва! Наша дивизия с боями прошла всю Украину, освобождала Польшу и одной из первых ворвалась в логово фашистов. Добьем же их, товарищи бойцы! А теперь – вопросы. В моем распоряжении,– майор нетерпеливо взглянул на часы,– две минуты. Быстрее!

– Выходит, мы теперь как бы гвардейцы?– восхищенно выкрикнули из рядов.

– Это звание нужно заслужить,– коротко ответил майор.

– А когда мы получим оружие?

– Немедленно.

– Винтовки или автоматы?

– Автоматов, к сожалению, недостаточно. В основном карабины.

– Если не секрет, сколько вам лет, товарищ командир полка?

– Это не имеет значения,– резко ответил майор.– Еще вопросы?

– Правду ли говорят, что на Берлин пойдем?

– Спросите у командующего фронтом Маршала Советского Союза товарища Конева, а потом поделитесь этой тайной со мной.

По рядам прошелестел смешок.

– Товарищ комполка, а дырки на ремне больше вертеть не придется? Солдаты интересуются.

– Это зависит только от вашего аппетита и размеров котелка. Устраивает?

– Еще как! У нас по два котелка на брата!

– А воевать тоже за двоих будете?

– Постараемся, товарищ командир полка!

– Тогда желаю успехов!

Майор улыбнулся, откозырнул и укатил на «виллисе», а я долго смотрел ему вслед, растревоженный одним видением. Когда «виллис» трогался с места, на заднее сиденье вскочил старший сержант-автоматчик, атлетически сложенный парень среднего роста с выбивающимся из-под пилотки русым чубом. Я готов был биться об заклад, что уже видел когда-то эту ловкую фигуру, эти голубые навыкате веселые глаза.

– Не знаете старшего сержанта, что вместе с командиром полка поехал? – приставал я к солдатам, пришедшим поглазеть на пополнение и поискать земляков.

Многие пожимали плечами, а один неуверенно сказал: «Кажись, из разведки. Я сам здесь две недели, под Бреслау в полк пришел».

– Здорово там досталось?– с деланной небрежностью побывавшего в переделках полюбопытствовал я, вспомнив слова майора насчет «поредевших рядов».

– Много народу побили,– печально сказал солдат и сокрушенно махнул рукой.– Окружили тот Бреслау. Когда тяжелая бьет, отсель слыхать.

– Эй, славянин, ты не вяземский?

– Мценский я.

– Орловский рысак, значит? Прощения просим, портретом ошибся.

– Ищи, ищи, пряник вяземский.

– Вологодские есть?– громыхало оканье.– Во-ло-годские!

– Харьковских не треба?

– Кто последний своими глазами ласкал Одессу-маму? Признавайтесь – осчастливлю! Разопьем на брудершафт французское шампанское!

Володя, подмигнув мне, сорвал с плеча гитару.

– С оде-есского кичмана сбежали три уркана…

– Дрруг! Дай я тебя чмокну!

– Погоди чмокаться, брянский я!– сопротивлялся Володя.

– Братцы!– умолял густой бас.– Из Читы есть кто?

– Иркутский не подойдет?

– Подойдет! Здорово, земляк!

И два сибиряка приняли друг друга в медвежьи объятия.

Сергей Тимофеевич во все глаза смотрел на разыгравшуюся перед нами сцену.

– Представляете, каковы масштабы страны,– с довольной улыбкой проговорил он,– если среди тысячи человек земляка не найти! Нет, вы только подумайте, какой символ! Вот что такое Россия…

– Третья рота – выходи строиться!

Молоденький белобрысый сержант, на потрепанной гимнастерке которого звенели две медали «За отвагу», повел нас по лесной дороге. От сознания того, что за ним послушно идет полтораста человек, сержант важничал, но не упускал случая покрасоваться перед идущими навстречу товарищами.

– Здравия желаем, товарищ командир роты!– выпучив от усердия глаза, приятели в струнку вытягивались перед сержантом.

– Что за видик?– включился в игру сержант.– Пораспущались, понимаете! Выдраить мне… танк, чтоб блестел как новенький!

Меня обрадовало, что у многих солдат на ремнях висели трофейные пистолеты и кинжалы – давняя моя мечта! Сердце прыгало в груди при мысли о том, что скоро и я буду так же прекрасно выглядеть. Вот бы Тае фотокарточку послать! Тая-то все про меня знает, это мама думает, что ее сынок в училище…

Растеряв строй, мы толпой шли за сержантом, с интересом поглядывая на аккуратный нерусский лес, чистый и прореженный; казалось, сосны выстроились в ровные шеренги и стоят по стойке «смирно» – как в ухоженном парке.